Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Нужно также иметь в виду что, кроме классовой идеологии, существуют еще и классовые инстинкты, т.е. социальные проявления классовости, не контролируемые сознанием, иррациональные чувства классовой любви и классовой ненависти. Только последней можно объяснить, например, расширяющуюся в наши дни среди части молодежи неадекватно злобную кампанию по диффамации Ленина. Не только этих молодых гонителей ленинских памятников и портретов, но даже их родителей Ленин лично не мог ничем обидеть - их поколения просто не встречались, они не совмещаются во времени. Сегодняшнее неадекватное озлобление части молодежи лично против Ленина - типичный пример иррационально-классовой ненависти к нему со стороны нашей молодой буржуазии.

С другой стороны, не имеет рационального объяснения любовь значительной части нашего народа, до сих пор сохранившаяся, особенно у старших поколений, - к Сталину, ничем такую горячую любовь не заслуживающему. Принято считать, что - выражаясь по-современному - имидж Сталину создала пропаганда, всепроницающий партийный «агитпроп». Но нужно вспомнить, что телевидения в 20-е - 30-е годы еще не было, радиофикация страны только начиналась, ни газет, ни грамотных не хватало. А жизнь усилиям агитпропа противопоставляла руководимые Сталиным неоднократные кампании массового террора. Остается только признать, что в данном случае мы имеем дело с чувством иррациональным.

В наши дни, повинуясь инстинкту классовой солидарности, начальники не хотят увольнять родственных по классу подчиненных, контролеры не хотят контролировать, следователи не хотят расследовать, прокуроры не хотят арестовывать за экономические и служебные преступления банкиров, фабрикантов, посредников, лоббистов. А судьи не хотят судить богатых преступников не находя для них статьи в Уголовном Кодексе, или подводя их под различные амнистии.

Таковы некоторые предварительные замечания о классах и классовой борьбе. Излагать всю эту проблему здесь целиком автор не имел намерения - далее речь пойдет только о России.

2.

Какие же классы взаимодействовали и сложились к настоящему времени в недрах современного российского общества? Чтобы досконально разобраться в этом вопросе, придется вернуться к Октябрьской революции, потому что до этого события Россия мало чем выделялась из числа других стран мира, а с момента революции ее историческое развитие пошло совершенно своеобразным путем.

Сейчас стало модно в среде рептильных публицистов называть Октябрьскую революцию «величайшим несчастьем в судьбе России» и проигрывать варианты типа: «А что было бы, если бы...». Нельзя не отметить, что большинство авторов подобных писаний еще недавно зарабатывали на хлеб (обильно смазанный маслом) тем, что на все лады прославляли Великий Октябрь, до небес превозносили его «всемирно-историческое значение».

Конечно, каждый вправе высказывать любые убеждения, если таковые имеются. Но историк в своих оценках событий должен стремиться к максимальной научной объективности. И пусть - в силу классовости сознания каждого человека - абсолютная объективность недостижима, настоящий ученый должен в первую очередь добиваться научной объективности (а классовость, «партийность» скажется сама).

То, что после смены курса на сто восемьдесят градусов, разгребающие завалы старой лжи, историки-перевертыши, нагромождая теперь новые горы лжи и инсинуаций, оскорбляют этим свою родину, ее народ, ее историю - это им просто в голову не приходит. Бывают же люди, начисто лишенные нравственного чувства. Их можно только пожалеть, так как, если совести нет, считай: калека.

Немногим в хоре хулителей Октября, добросовестно заблуждающимся, Октябрьская революция представляется результатом ультрареволюционной, экстремистской авантюры, заговором кучки подпольщиков, случайно увенчавшимся успехом. Действительно, на известном заседании большевистского Центрального Комитета 10 (23) октября десять человек проголосовали «за» вооруженное восстание и двое - «против». Избранный Центральным Комитетом партийный Военно-революционный Центр состоял всего из пяти человек, Бюро (Президиум) Петроградского военно-революционного комитета тоже всего лишь из пяти. Некоторым горе-историкам стало казаться теперь, что стоило тогда, в октябре тому или иному политическому деятелю проголосовать не «за», а «против»- и мировая история пошла бы совсем другим путем.

Такое наивное представление не учитывает того, что историю творят не личности, а массы, Революция в России в октябре-ноябре 1917 года была абсолютно неизбежна: за девять месяцев своей власти буржуазно-помещичье Временное правительство так и не дало народу (и в силу своей классовой природы не могло дать) ни земли, ни мира. В аграрной стране с нерешенным земельным вопросом при поголовном вооружении народа нерешительность Временного правительства не могла не спровоцировать революцию. К тому же, оставаться в окопах еще на одну зиму русская армия была категорически не согласна. Если бы партия большевиков не возглавила народ, революция все равно произошла бы, но – вероятнее всего - в форме стихийного взрыва, который неминуемо был бы потоплен в крови хорошо организованными контрреволюционными силами. По сравнению с такой альтернативой, почти бескровный большевистский переворот нельзя не признать наименьшим злом, безотносительно к дальнейшему развитию событий.