Аркадий Ваксберг - Белые пятна

— Я бы сам удивился, — говорит мне Александр Терентьевич, — если бы эта молва не родилась. Ведь стрелялся Натальченко! Пытался наложить на себя руки! Как могли не связать это с тем, что случилось потом?!

Стрелялся?! Факт, юридического значения не имеющий, но психологически исключительно важный! Года за два или за три до того, как сложилась бегичевская артель, Натальченко выстрелил из двустволки себе в грудь, но повредил только руку. Непонятный, загадочный и какой-то подозрительно неумелый тот выстрел породил множество домыслов. В тундре вообще к таким «акциям» не привыкли: там живут люди с крепкими нервами, малодушию не подвластные. Вывод молвой сделан был сразу: стрелялся из-за несчастной любви… Может быть даже, и не всерьез… А так: попугать, вызвать жалость, сочувствие, благодарность… Потом от злополучного выстрела протянулась логически нить к смерти на мысе Входном: безнадежно влюбленный решил, как видно, «убрать» виновника своих мук, оттого-то и напросился в артель.

Следствие сделало все, чтобы проверить и эту деталь биографии скромного счетовода: мотив покушения на самоубийство тридцатилетней давности. Сам Натальченко объяснял это просто отчаянием от незадавшейся жизни. Никаких данных, подтверждающих или опровергающих его утверждение, собрать не удалось. Тайна осталась…

— Любил он ее! — уверенно подытожил Александр Терентьевич. — И о чем говорит это? Если любил, значит убил? Ну и логика!.. А дети, между прочим, любили его. Дети Бегичева… Как родного отца! Знали все про молву, а любили. Значит, было за что…

— Ну, а если все-таки… — начинаю я, наши взгляды встречаются, и кивком головы прокурор подтверждает, что понял.

— Как по-вашему, — отвечает он на вопрос вопросом, — суд реальный — не суд истории! — с такими уликами мог бы когда-нибудь осудить? — Сам себе отвечает: — Никогда! Ни за что! А жизнь… Какие только совпадения в ней не случаются! Порой такой узел закрутит — что тебе научная фантастика. Опасное это дело — попасть в плен версии, которая лежит на поверхности.

— Если по правде, — настаиваю я, — между нами… положа руку на сердце… Остались у вас хоть какие-то сомнения? Белые пятна, которые пока что не стерты…

На этот раз прокурор совершенно категоричен:

— У меня? Никаких! Послушаешь эту легенду — богатырь Натальченко затоптал хлипкого Бегичева. А на самом-то деле… Бегичев — вот кто был действительно богатырь. Даже в гробу… Рост — под сто девяносто. Косая сажень. А Натальченко — на четверть метра ниже. Худенький, щуплый… Даже болезнь не могла сделать Бегичева беспомощным. Нет, невозможно!

Портрет «убийцы» не очень-то совпадает с образом «блестящего колчаковского офицера» — образом, который создала и насаждала молва. Только теперь, из рассказа А. Т. Бабенко, удалось мне понять причину этого несовпадения: оказалось, следствие тщательно изучило тогда «анатомию» и этого слуха. «Анатомия» оттого еще интересна, что позволяет понять, как причудливо соединяются, переплетаются и домысливаются факты подлинные и мнимые, становясь постепенно тем, о чем сказано меткой пословицей: в огороде бузина, а в Киеве дядька. Хороша была бы юстиция, принимая слухи на веру!..

Дело в том, что с именем Колчака связана вовсе не биография Натальченко, а биография… Бегичева. Но не в те времена была связана, когда лихой адмирал наводил страх на Сибирь, безрассудно сражаясь с победившей революцией, а двадцатью годами раньше. Подававший надежды молодой лейтенант участвовал вместе с Бегичевым в экспедиции на Новосибирские острова для спасения барона Толля и астронома Зееберга. Провел с ним бок о бок не один месяц. И даже обязан ему жизнью: Колчак неумело пытался перепрыгнуть через ледовую трещину и попал в воду. Утопающего спас Бегичев. Спас, едва не погибнув сам. Вернувшись домой, он рассказывал об этом друзьям…

Имя Колчака в начале века звучало совсем не так, как в двадцатые годы. Но — запомнилось. И всплыло заново, когда Бегичев загадочно сгинул. Всплыло в уродливом, искаженном, деформированном виде. В таком, который был «удобен» для данного случая, который более подходил к интригующей версии, придавал ей «актуальную» и поистине зловещую окраску.

Поучительный урок для любителей слухов!..

Так о чем же вы сейчас прочитали? О крахе одной легенды? О темном слушке, который доставил современникам и потомкам немало хлопот? О последней странице жизни человека высокой и трудной судьбы?

Нет, не только. Еще и о том, как реально претворяются в жизнь благородные принципы нашей морали. О том, что честь человека, его доброе имя воистину являются драгоценным общественным капиталом — для их защиты не жалко ни времени, ни денег, ни сил.