Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Но если бы только это. Уже много было сказано о войне, объявленной Трампу большой частью истеблишмента, включая чуть ли ни все основные СМИ. В этой борьбе России отведена роль бронебойного снаряда, способного разорвать президента (обвинения в сговоре с Москвой ради победы на выборах). Борьба с Трампом возведена его противниками в статус патриотического долга и ведется в логике «Россия – абсолютное зло и коварный враг. Трамп по глупости или корысти, а может, в силу имеющегося на него у Путина компромата не может или не хочет в полной мере противостоять врагу Соединенных Штатов. Следовательно, он действует против интересов своей страны и не может быть ее президентом». Из этого складывается простой алгоритм действий: чем страшнее и опаснее Россия, тем более преступны действия Трампа и, следовательно, вероятнее импичмент.

Борьба с Трампом будет продолжаться до тех пор, пока он находится у власти. Логично предположить, что с его уходом – кстати, совсем не факт, что это произойдет после его первого срока в 2020 году, – градус антироссийских настроений, скорее всего, начнет спадать, образ врага потеряет актуальность и наконец, возможно, появятся шансы на что-то лучшее в наших отношениях. Звучит обнадеживающе, но едва ли эта логика здесь сработает. В нынешней взбудораженной атмосфере, теперь уже и после Трампа в наших отношениях еще долго принципиально ничего меняться не будет.

Всеобщая мобилизация демократов, либералов, прогрессистов (в общем, всех тяготеющих влево от центра) на боевые действия против Трампа основательно взвинтила антироссийские страсти, довела общество до состояния моральной паники, состояния, хорошо известного в социологии. Это распространение обеспокоенности на грани массовой истерии в связи с явлением, якобы угрожающим не только безопасности общества, но и его моральным установкам и ценностям. Моральную панику отличает непропорциональность реакции на нечто, воспринимаемое как угрозу, когда события, имеющие тривиальное значение и зачастую друг с другом не связанные, представляются как причина для страхов.

Это как раз то, что происходит сегодня в Америке. Причиной страха и нервозности является путинская Россия, и в первую очередь сам Путин. В какой мере такая репутация заслуженна – вопрос существенный, но для нашего разговора второстепенный. Важно то, что степень демонизации Путина столь высока, что и без Трампа образ страшного врага будет еще долго жить собственной жизнью, даже если с этой минуты Россия будет носить исключительно белые одежды добродетели. «Ну и черт с ними! – слышим мы от коммунистов и других «патриотов-государственников», – обойдемся без них, как-нибудь сами разберемся».

Не разберемся. Не разберемся, потому что Россия так и будет оставаться в списке мировых изгоев, неся бремя санкционных наказаний. Для нашей экономики это что-то вроде штрафного «каблука» на колесе автомобиля. С таким «каблуком» не будет ни роста зарплат, ни достаточно денег на школы, университеты, больницы, ни на все остальное, что определяет качество жизни. А вот «мозги», лучшие из лучших, непременно будут продолжать из страны утекать. Но больше всего, я думаю, это затронет даже не нас с вами, а наших детей. Будет расти наше технологическое отставание, поскольку страна так и останется отрезанной от источника самых передовых технологий. И никакое импортозамещение, чтобы ни твердили «патриоты», не в состоянии залатать эту дыру наших потребностей, а, следовательно, поставить в один ряд с передовыми странами.

Но вот настанет 2024 год, когда наш лидер, возможно, решит отойти от руководства страной. Что будет происходить после этого срока? Не исключаю, что напряженность в наших отношениях несколько спадет, но все же пока мой прогноз не дышит особым оптимизмом. Я вижу нынешний кризис в наших отношениях, который начался с присоединения Крыма, как острую фазу другого, более глубокого конфликта между нашими странами.

Даже если на место Путина придет более мягкий политик, даже более либеральный геополитическая конкуренция, это яблоко раздора между нашими странами, видимо, никуда не исчезнет.

Не могу себе представить, например, чтобы любой новый российский президент мог вернуть Украине Крым. Политически это было бы для него самоубийством. Сомневаюсь и в том, что Россия откажется от стремления быть арбитром на постсоветском пространстве и более того – играть заметную роль в мировой политике, то есть постоянно бросать вызов системе однополярного мира, выстроенного американцами. От этого Россия едва ли откажется, если, конечно, вновь не станет банкротом.