Юлия Петрова - Игра престолов - прочтение смыслов

Получается, что для простецов происходит персонализация некоей божественной силы, а для жрецов это едино. Джордж Мартин как бы передал это рассуждение своим персонажам. Почему символом веры в Семерых является радуга, почему в септе установлена призма, почему жрецы носят кристаллы? Потому что единый луч света, пройдя через призму, расщепляется на Семь. По сути, здесь уже идёт речь о единобожии.

Красивая метафора, и мы, опять же, задумываемся, так ли Джордж Мартин прост в своих размышлениях об отрицательных сторонах католической церкви Средневековья. С другой стороны, мы понимаем, что семь ипостасей Единого прекрасны в своей архетипичности, потому что Кузнец — одно из самых древних божеств, вспомним Гефеста и так далее, а Мать есть Великая мать, Отец — параллель с Создателем, Воин — Марс, Дева — воплощение богини-девственницы, от Артемиды до Весты. Старица очень похожа на юнгианскую Мудрую Женщину. Очень интересен Неведомый, он же Stranger, некто — это тот, кто роднит Семерых с другими, абсолютно малоприятными обитателями пантеона «Игры престолов». Потому что, во-первых, Неведомый — это Безликий, и, во-вторых, Неведомый — это, как ни странно, Рглор, Красный бог.

Именно Красный бог — самая большая ловушка восприятия в «Игре Престолов». Потому что первое и главное, чего хочет наше с вами сознание, воспитанное в авраамических религиях, — это немедленно увидеть в нём как раз некое воплощение абсолютного света, абсолютного добра, потому что его называют «бог света», и в пророчестве об Азоре Ахай меч обещан «светозарный», и герой спасёт мир от тьмы, и Красная жрица Мелисандра, соответственно, собирается это пророчество исполнять. Но вопрос в том, кому она молится. В Евангелии от Матфея сказано: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их» (Мф, 7:15–16). Чем занимается Мелисандра? Она отправляет людей на костёр, будучи в полной уверенности, что она вправе это делать. Для неё не существует ничего, кроме пророчества, которое она фанатично стремится исполнить. Но чем больше сил она в это вкладывает, тем больше ошибок совершает. Более того, она постоянно напоминает, что Рглор — бог не только света, но и теней, которые он отбрасывает. Бог Мелисандры — это не столько повелитель света, сколько повелитель страха. Именно страх она транслирует в словах «ибо ночь темна и полна ужасов».

Впрочем, в любом случае, тема смерти и небытия, которая стоит за всеми этими аспектами, абсолютно очевидна. Безусловно, есть в Неведомом проявление и ещё одного архетипа — Трикстера, Джокера, разрушителя и шута. Напомню, что Тирион ставит в септе Семерых две свечи: одну — Воину — за Джейме, а другую — Неведомому — за себя. Прозвище самого Тириона — Бес (Imp).

Но ещё более интересен тот факт, что Неведомый Семерых — это и Многоликий бог Браавоса, в храме которого служит Арья. Точнее, девочка, которую раньше звали Арьей. И, как мы помним, тайным приветствием служителей этого бога являются две фразы — «Валар моргулис» («все люди смертны») и «Валар дохаэрис» («все люди служат»). Понятно, что Джордж Мартин описывает здесь своеобразный культ смерти. Точнее, это культ посмертного милосердия, или предсмертного, потому что люди приходят в этот храм, чтобы просто освободиться от жизни, когда она их тяготит. В фильме, впрочем, акцент делается не на этом. Если приглядеться к внутреннему убранству храма, то в нём можно будет увидеть и статую Матери, и статую Девы, и даже Огненное сердце Рглора. Получается, что каждое из этих божеств — всего лишь проявление Многоликого бога? Сложно сказать.

Но есть и другая трактовка. Культ Многоликого для обычных людей — воплощение стоического отношения и к жизни, и к смерти. Воплощение этого отношения — первый учитель фехтования Арьи — Сирио Форель, «водяной плясун», бывший наёмник из Браавоса. На первом занятии он спрашивает: «Молишься ли ты богам?» — «Да, молюсь», — отвечает Арья. Сирио отвечает: «Есть только один бог». Стоит только увидеть в этой фразе монотеизм, как следующий ответ переворачивает эту концепцию с ног на голову: «Этот бог — смерть. И что мы ему говорим? — Не сегодня».

И Арья Старк оказывается хорошей ученицей. Когда она спасает Якена и двух его соседей по клетке, в которой их везли, то он предлагает ей практически карт-бланш на три любых убийства. И в проклятом замке Харренхолле единственным призраком, которого следует бояться, является маленькая незаметная девочка, которая получила власть над жизнями других.