Александр Проханов - Свой — чужой

Почему появились бабушки с носочками? Потому что у них эти носочки кто-то возьмет и заплатит. Они пошли к потребителю благодаря тому, что Указом «О свободе торговли» были полностью уничтожены все барьеры, разделявшие их между собой. К тому же сегодня идет энергетика страны. Это ровно то, что было сделано в 90-е, это основа, которая никем не была разрушена. Это, может быть, и есть главное свойство экономики, построенной нами в 90-е и отличающее ее от советской, — она способна перестраиваться под спрос, она всегда будет поворачиваться к нему лицом, она, собственно, существует ради спроса. В этом смысле экономика так и будет жить: есть базовый спрос, от него развиваются сначала более простые отрасли, затем более сложные. Более сложные отрасли, типа нашей энергетики, тянут за собой, как я уже говорил, смежные отрасли — энергомашиностроение, электротехнику и т. д. Такова технология прорастания этого спроса в разные отрасли экономики. А итогом — я бы даже рискнул сказать венцом — всей этой конструкции является то, что профессионалы называют конечным спросом, а на нормальном языке звучит просто и величественно — человек! Был такой советский лозунг: «Все во имя человека, все для блага человека!» В 80-е он не мог вызвать у нормальных людей уже ничего, кроме многочисленных анекдотов и истерического хохота. Так вот, как говорят в Одессе — вы будете смеяться, но ровно эта задача и решена. Вот что я хотел сказать по экономической части. Теперь что касается другого среза — духовного, мировоззренческого. Вы знаете, когда я говорил про действия власти, которые не одобряю и считаю неправильными, — тем не менее, я понимаю их логику. Когда мы говорим, что «власть зажала демократию», что у нас нет независимой прессы, нет независимой судебной системы — все это справедливо, все это так, и по этим поводам власти можно предъявить много претензий. Только другой стороной этого процесса является именно то, о чем вы сказали, — ослабление напряженности политических противостояний. Такой маневр для России спорен, но тактически у него есть серьезные аргументы в защиту. Правда, в нашей стране тактика почти всегда перерастает в стратегию, но стратегия в тактику — почти никогда. А вот тут надо точно понимать — весь этот маневр, который тактически возможен, хотя и спорен, стратегически для России — бесспорно, смертельно опасен!

Это и есть ответ на ваш вопрос. Нужно немного встать над тем, что мы делаем, чтобы спокойно и трезво сказать: реформы 90-х были чудовищно болезненными для десятков миллионов людей. Это десятилетие было болезненным, начиная с повседневной жизни — потеря работы, падение уровня жизни, изменение всей системы ценностей и кончая целыми отраслями, которые просто прекратили свое существование. Утратой международных позиций, во многом — утратой государства. Этот психологический шок, который растянулся на десятилетие, требовал какой-то релаксации, смягчения. Отсюда и «свертывание демократии», свертывание «реформ». По нашим российским традициям, маятник должен был поехать в обратную сторону, и не до той точки, куда он приехал, а гораздо дальше — «до основания» снести эти проклятые 90-е и уже затем начать строить «новую жизнь». Но не доехал, хотя и двинулся в эту сторону. Теперь можно спорить в режиме «тонкой настройки». Надо ли продолжать режим «управляемой демократии» и, если да, то как долго? Насколько глубоким он должен быть? Нужно «замочить» одного Ходорковского или добавить еще Чубайса с Фридманом? Но это все дело вкуса. Если на следующем политическом цикле «тонкая настройка» пройдет в правильную сторону, то есть стратегия все же возобладает над тактикой, то это даст для страны без всякого преувеличения глобальную историческую перспективу.

А.П. Теперь, если позволите, еще один — возможно, завершающий вопрос. Эти 90-е годы, творцами которых были вы и ваши близкие друзья, — они, мне кажется, были для вас взлетом: реализация ваших возможностей, вашего интеллекта, честолюбия. Но, с другой стороны, они были временем страшного риска. Вы оказались демонизированным персонажем. Вокруг вас сгущались и до сих пор не рассеялись тучи ненависти. Вы были окружены узкой когортой сторонников и обожателей, но вне этого охранительного круга был океан народной ненависти к Чубайсу. Причем люди, которые были близки к вам, отчасти этим воспользовались. Они вас вытолкали на передний план, позволили вас демонизировать, а сами скрылись за этой демонизированной фигурой Чубайса, как за ширмой. Чувствуете ли вы этот метафизический удар неприязни к себе? Является ли это для вас проблемой или не имеет никакого значения? Есть какие-то защитные механизмы от всего этого?