Александр Проханов - Свой — чужой

А.П. Мне как-то довелось разговаривать с Соросом. Он тогда открывал здесь свой фонд. Он сказал удивительную вещь. Финансисты и банкиры — это инженеры, которые устанавливают изобретаемые ими двигатели в финансовые потоки. Он сравнил эти финансовые потоки с потоками энергии в определенное количество вольт. А по-вашему, что такое банкир?

В.Г.Я думаю, что банковское дело — это социальная необходимость выполнения определенных функций. Если исходить из самого названия слова «банк», то это производное от итальянского слова «банко», что значит скамейка, на которой в древнем Риме, древней Греции, древнем Египте сидел меняла, и деньги иностранных купцов, которые приезжали, предположим, в Рим за зерном, менял на местные. Вот случился в Египте хороший урожай, упали цены — все туда ринулись, стали менять деньги на местную валюту. А он взял и сказал, что курс поднялся. Нажился. Такие фокусы делали и тогда. Естественно, это была функция обмена денег, и естественно, что с развитием товарного производства появлялись дополнительные деньги, которые можно было занять, так называемые быстрые деньги. После чего менялы стали превращаться в банкиров.

Когда не хватало золота и серебра для выполнения функции денег, появились бумажные, не могу сейчас по памяти сказать, в каком веке, но у нас в России, естественно, позже, чем в Европе. Стали возникать личные банки, партнерские, купеческие, инвестиционные в зависимости от того, какие были средства. Эту весьма необходимую роль для любой товарной экономики, не важно какой собственности, банки всегда выполняли. В нынешних условиях, когда объем производства любого национального продукта в любом государстве растет и внешняя торговля движется громадными темпами, роль банков, естественно, тоже повышается. Даже несмотря на появление современных технологий производства расчетов, электронных денег. Все равно остаются свои национальные и конвертируемые валюты. Не уменьшается роль доллара. Появляются различного рода способы финансирования тех или иных мультинациональных проектов. И здесь, на мой взгляд, роль «финансовых инженеров» продолжает оставаться весьма значимой. Зачастую крупные фирмы все больше и больше финансируются с помощью крупных займов на фондовых рынках. Повторяю, свободных денег сейчас очень много.

Например, один мой товарищ, работавший, живший в США, начал с представительства Внешторгбанка, а потом, когда банк стал банкротом, нашел возможность работать с долгами. Живет хорошо. В парикмахерскую идет с телефоном, и с ним все время брокер выходит на связь: покупать — не покупать? Такого рода «мелких» вкладчиков достаточно много. Имеется масса развитых финансовых инструментов. Казначейские обязательства и обязательства тех или иных фирм быстро растут и с ними можно постараться сделать быстрые деньги, но можно и пролететь. Даже в том случае, когда у человека есть ипотека, дом заложен, выстроен кредит и он выплачивает каждый месяц какие-то суммы, то все равно он свободные деньги зачастую использует для того, чтобы погасить этот кредит заранее и попытаться заработать еще больше. В этом смысле возрастает значимость фондового рынка, потому что там проще привлечь капитал, не нужно платить комиссионные за организацию того или иного займа. И здесь тоже многие пытаются заработать свой кусок хлеба с маслом и колбасой.

А.П. Кровь омывает все тело. И врачи по состоянию крови могут определить болезнь. Мне кажется, человек, управляющий финансовыми потоками, знающий их свойства, может определять уровень развития или деградации того или иного социума. Вы были, по сути, последним советским супербанкиром. Виделись ли вам признаки стагнации страны? Могли бы вы предположить, что это все обрушится в 91-м году?

В.Г.Во-первых, я сказал бы, что это произошло не из-за денег, не из-за их излишнего, предположим, количества. Хотя Гайдар, говоря о 92-м годе, зачастую упрекает Центробанк, что он выпускал излишние деньги в обращение, поддерживая те или иные отрасли промышленности, которые были еще по структуре советские. Но мы тогда надеялись, что будет какой-то «цивилизованный развод». Однако далее произошла приватизация, обнищание основной массы населения и, по существу, через инфляцию «слизывание» всех накоплений, которые были сделаны предыдущим поколением, выстроившим страну после военной разрухи, сделавшим ее супердержавой со своим атомным и ракетным щитом. Ведь У-2 над нами летали с 57-го года по 61-й, когда сбили Паулюса и мы ничего не могли сделать. Ради обороны были вычеркнуты программы мирного развития экономики и жилищного строительства. Бюджет бросили на ракетное строительство. Хотя я иногда не понимал, зачем американцы нас провоцировали. Ну, зачем обижали более слабого? Это они нас толкнули на гонку вооружения. А нам, в свою очередь, надо было после Вьетнамской войны понимать, что пришло время строить вертолеты, а не танки. Но как бы там ни было, все равно именно военное и послевоенное поколение на своем горбу, за счет того, что уровень жизни был довольно низкий, если брать и сравнивать с Западом, выстроило могучую экономику и создало для себя накопления. 5 тысяч рублей на книжке считалось — классно. Дети выросли, получили образование, работают, квартирный вопрос решается или решился, кооперативно строят квартиру, или на своем производстве что-то получили, или как очередники района. То есть то поколение себя комфортно чувствовало. А правительство вдруг решило взять пример с Польши и либерализовать цены. Но Советский Союз — это не Польша. Валенса как-то сказал, что «откроет» рыночное хозяйство. Но ведь это то же самое, что рыбу из ухи пересаживать в аквариум. Сложный процесс. Вот здесь-то, конечно, и должны быть свои колдуны, маги. Но делалось все топорно. Писался, к примеру, новый союзный договор, и в нем по Центральному банку, по денежной политике была заложена лишь одна статья без каких-либо консультаций с нашими специалистами. Не знаю, кто писал, на каких там дачах закрытых. Но была написана глупость. И, что самое главное, нам не дали с договором ознакомиться. Ходил туда лишь Щербаков Владимир Иванович, который тогда был председателем Госплана. Он — прекрасный производственник, неплохо понимал обе стороны, потому что сам вырос на КАМАЗе. А Павлова, премьер-министра, Горбачев не звал к себе. И в этом византийстве дошли до того, что с новым союзным договором знакомились буквально за неделю до подписания. Павлов до последней минуты сомневался, спрашивал у нас: «Ну что, подписывать мне с Горбачевым от правительства этот договор? Ведь вы понимаете, что это экономический развал страны?»