Юрий Поляков - Быть русским в России

Увы, я должен сказать горькую правду: антисоветизм, который является, по сути, одной из разновидностей русофобии, – сегодня стал главным мотивом премиальной литературы, сосредоточенной на ужасах российского XX века. Поймите меня правильно, я не умаляю жертв «века-волкодава», я за правду о высотах и безднах советской эпохи. Ну так и дайте читателям эту правду, изучайте эпоху, в которой не жили, ройте архивы, документы, честные мемуары! Зачем же гнать на поток злобно-кровавые фэнтези про свирепый совок? Зачем придумывать доморощенного Гарри Поттера с тоталитарным оскалом? Из-за таких литераторов сегодня уже и студенты-историки ГОЭЛРО с ГУЛАГом путают. Хорошая книга делает человека лучше, а плохая хуже. Подобные сочинения воспитывают в неопытных умах и душах то, что называют «автофобией» – ненависть к своему народу, стране, родной культуре и истории.

Ну, допустим, организаторам «открытого заговора» против России это как раз на руку, а нам-то зачем? Почему именно такие книги целенаправленно премируются, почему «автофобия» навязывается за счёт казны так же, как некогда навязывались принудительный оптимизм и малохудожественная героика? Будете снова в книжном магазине, обратите внимание: буквально у порога сложены стопками и увенчаны броской рекламой богато изданные тома истории государства Российского, сочинённой детективистом Борисом Акуниным. Мягко говоря, это вполне либеральный и весьма скептический взгляд на отечественную историю. Читая такое, патриотом не станешь. Имеет автор на это право? Безусловно. Мы живём в свободной стране. Но есть другой системный популяризатор нашей истории Валерий Шамбаров, который, по-моему, пишет свои анналы доказательнее, живее, да ещё и с умной любовью к державе. Но, чтобы найти его книги, вам придётся облазить полмагазина. Почему? Не знаю. Но как драматург, постоянно бывающий в разных городах России, я могу засвидетельствовать: с такой ситуацией (Акунин – на столе, а Шамбаров – в подполе́), я сталкивался буквально от Смоленска до Владивостока. Система, однако. Кому это нужно? Ну, не Кремлю же…

Но это ещё не всё: книги, обнаруженные мной на лауреатской полке, широко рекламируются, у них лучшие выкладки в магазинах, по ним заставляют писать тотальные (почему, кстати, не всеобщие?) диктанты, забыв исправить грамматические ошибки авторов. Затем их переводят и выпускают за границей за казённый счёт с помощью Института перевода, существующего при Роспечати. Читают такие романы за рубежами и думают: так, значит, Россия и есть на самом деле империя зла, а мы сомневались, надо бы ещё санкций подбавить! Я дебютировал в своё время острыми повестями «ЧП районного масштаба» и «100 дней до приказа», которые некоторое время не пропускала в печать цензура, я всей душой за правду и против запретов. Но правда и автофобия – вещи разные. На Лондонском книжном салоне после выступления членов российской делегации кто-то из местных книголюбов меня спросил: а что, в России все писатели так не любят свою страну? Нет, разумеется, не все, большинство любит, но по какому-то странному стечению обстоятельств их не посылают на ярмарки, книги тех, кто талантливо продолжает традиции Фёдора Абрамова, Василия Белова, Валентина Распутина не доходят даже до длинных премиальных списков. Любопытная подробность: когда в 2001 году я возглавил ЛГ, то обнаружил, что Распутин и Белов не упоминались в ней с 1991-го. 10 лет! В газете эту несправедливость быстро поломал. Кто поломает странную премиальную систему?

Этот перекос меж тем норовит перекинуться в школу. Когда обсуждали список книг для школьного внеклассного чтения, я спросил представителя Академии образования с трепетной фамилией Ланин, почему так много авторов-эмигрантов, причём не первой волны, когда людей выбросила из страны грозная стихия революции, а третьей и четвёртой волн, тех, кто сознательно выбрал себе иную цивилизационную среду обитания. Может быть, школьнику вместо страдающего онтологическим похмельем Довлатова лучше почитать сначала Конецкого, писателя не менее талантливого, острого, искромётного, но к тому же ещё и капитана дальнего плавания? И вдруг госчиновник стал стыдить, что я-де не понимаю драмы творческих метаний. Да понимаю я, сам иной раз с утра так страдаю и мечусь, не хуже Довлатова. Но мы кого растить собираемся, дорогая Академия образования, – эмигрантов, которые сидят на чемоданах и ждут оказии, или тех, кто будет обновлять Россию?