Трэвис Джеппсен - Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира

После трехчасового пути по ухабистому шоссе, идущему через унылые крестьянские земли, мы останавливаемся на пустой парковке.

«Вы ведь знаете, что это за место, да?» – спрашивает Мин с нотками беспокойства в голосе, пока мы выбираемся из микроавтобуса.

Стоящее на склоне над парковкой здание музея блестит под лучами палящего июльского солнца. Женщина-гид в желтом чосоноте уже спускается к нам. Над входом висит большой пропагандистский плакат с золотыми буквами. Алек, поддразнивая, спрашивает, достаточно ли моих знаний корейского, чтобы прочитать, что там написано. Он переводит: «Не забывайте кровавый урок на земле Синчхона!» После того как мы обмениваемся приветствиями с гидом, наша экскурсия начинается с подъема по склону холма.

На полпути мы останавливаемся у двух возвышающихся насыпей вроде курганов, вид которых хорошо знаком тем, кто посещал королевские могилы, датируемые эпохой государства Корё, как, например, могила короля Конминвана вблизи Кэсона. Однако это не погребальные курганы короля и его жены; в одном кургане захоронены останки сотни женщин, убитых в произошедшей здесь резне, в другом – сотни детей. Слева от здания музея стоят два столь невзрачных складских помещения, похожих на амбары, что я их поначалу даже не заметил. Как нам сказали, в них американские капиталисты убивали своих жертв.

Музей был открыт 26 марта 1958 года, всего через пять лет после подписания Соглашения о перемирии в Корейской войне. В 2015 году он был перестроен по приказу Ким Чен Ына, который потребовал, чтобы музей стал «более комфортабельным» для корейских посетителей. Ранее музейные залы находились далеко от этих амбаров, в которых совершались массовые убийства. Сейчас все объекты располагаются близко друг от друга, вероятно для того, чтобы усилить драматическое воздействие тех ужасов, которые заключены во всех этих зданиях.

Ко времени начала войны Синчхон был транспортным центром регионального значения, поэтому представлял стратегическую ценность с военной точки зрения. Чтобы добраться до Пхеньяна или до Хэчжу, главного города провинции, необходимо было проехать через Синчхон. В самом начале войны город был взят американскими войсками. Оккупация продолжалась пятьдесят два дня – с 17 октября по 7 декабря 1950 года. Затем американцы оставили город под натиском наступавших китайцев. За время оккупации американцы совершили множество массовых убийств и прочих зверств, направленных в основном на местное гражданское население; по масштабу и жестокости это может считаться – ни больше ни меньше – настоящим холокостом. По крайней мере это та самая история, из-за которой этот музей оказался здесь, где – как считается – совершались многие из этих преступлений против человечности.

Музей не просто памятное место. В его экспозицию входят и до тошнотворности реалистичные, взывающие к памяти сцены – с восковыми фигурами, имитацией крови, звуками криков детей – дикой бойни и жестокости американского империализма.

Мы осматриваем экспозицию в хронологическом порядке совершенных злодеяний. «Американские солдаты начали с того, – вещает наш гид, – что загнали девятьсот мирных жителей в бомбоубежище. Затем через вентиляционные отверстия они залили туда бензин и сожгли этих людей. Все они были невинные местные жители. По большей части женщины и дети», – угрюмо и нараспев произносит она.

За этим последовала резня 20 октября, когда еще пятьсот двадцать человек согнали в другое бомбоубежище, в котором коварные американцы заранее заложили динамит. Они заперли все двери, а потом подорвали взрывчатку. Женщина-гид буквально смакует кровавые детали происходившего. Мин испытывает гораздо меньше энтузиазма, безразлично-монотонным голосом переводя на английский подробности того, как свисали куски человеческой плоти, размазанные по стенам убежища.

Мне вспомнился антироман «Эдем. Эдем. Эдем» Пьера Гийота, перегруженный отвратительными и натуралистически грубыми деталями насилия, массовых убийств и изнасилований, призванными передать читателю все ужасы войны в Алжире. На самом деле, из-за того что нет описания исторического контекста и упоминания причин произошедшего, которые могли бы только укрепить веру в правдоподобность экспозиции, равно как и книга Гийота, музей представляет собой некую фрагментарную коллекцию сцен насилия. Даже размытые черно-белые документальные фотографии выглядят очень абстрактно – они могли бы относиться к любому из большого числа массовых убийств прошедшего века. И музей, и книга Гийота производят впечатление извращения.