Трэвис Джеппсен - Добро пожаловать в Пхеньян! Ким Чен Ын и новая жизнь самой закрытой страны мира

Мы обсуждаем новые рестораны, открытые за последние годы. Алек даже проигрывает в уме идею об издании ресторанного гида по Пхеньяну для туристов и экспатов. Мин буквально чувствует запах нового бизнеса.

«Чтобы открыть в Пхеньяне новый ресторан, не нужно много денег», – намекает Мин.

«Конечно, как насчет ресторана фьюжн-кухни? Мы назовем его “Кимчхи-багет”».

«“Кимчхи-багет”! – визжит Мин. – Я просто без ума от этого!»

«Ты будешь приходить, если я открою его?»

«Конечно! – Мин буквально кричит от восторга. – Но еще лучше, если мы станем партнерами – давай откроем этот ресторан вместе!»

«Французская кухня достаточно дорогая, – возражает Александр. – Потребуются большие деньги, чтобы завозить необходимые ингредиенты…»

Александр улыбается и направляет взгляд куда-то в окно. Виднеется деревня, состоящая из трех-четырехэтажных жилых зданий без электричества и нескольких ветхих крестьянских хижин.

Мин в возбуждении призывает Александра не отмахиваться от идеи. «Экзотические кухни сейчас очень популярны в Пхеньяне, – настаивает она. – В прошлом месяце открылся новый итальянский ресторан. И ингредиенты не столь дороги, их можно импортировать, например, из Китая».

«Ты думаешь, что в стране действительно есть рынок для дорогой французской кухни?» – спрашивает Александр с неподдельным удивлением.

«Именно поэтому тебе нужна я, – отвечает Мин, излучая уверенность. – Я знаю всех нужных людей».

Хва жмет на гудок, и мы с шумом пролетаем мимо единственного грузового транспортного средства на шоссе – запряженной волами повозки, груженной бетонными блоками, которой управляет старик в драной полувоенной форме.

Ко второй неделе занятий установился распорядок рабочего дня. По утрам мы завтракали в одном из трех гостиничных ресторанов. Стандартное меню состояло из тостов, яиц и растворимого кофе – хотя мы могли пользоваться более разнообразным шведским столом, предназначенным в основном для китайских гостей. Там в изобилии была более изысканная еда типа нарезанного тофу, огурцов, риса и овсянки. Затем мы спускались в фойе, где встречались с Ро и постоянно опаздывавшей Мин и отправлялись через весь город в Педагогический институт имени Ким Хёнчжика, где проводили два часа на занятиях. Послеобеденное время было более разнообразным. Наша программа зависела от списка пожеланий в отношении экскурсий и другого времяпрепровождения, который составили мы с Александром и согласовали с Алеком. Принимая во внимание продолжительность нашего пребывания в стране, иногда эти планы мы отодвигали в сторону и занимались более приземленными и банальными вещами, такими как шопинг или стирка. В общем, мы всё время были чем-то заняты, поэтому вечером оставалось не слишком много времени на выполнение домашних заданий. Казалось, что время тут тянется очень медленно, и мы каждый вечер удивлялись, на что оно ушло в этот день.

Так как у Алека были долгосрочные деловые интересы в отношениях с Мин и товарищем Кимом, который периодически присоединялся к нам на ужине, мы стали ощущать себя не столько туристами, сколько дорогими гостями с персональным шофером. Чем дольше мы находились в этом странном месте, тем больше чувствовали себя как дома. За обедом мы уминали нашу холодную лапшу и болтали с Мин и Ро в расслабленной веселой обстановке, что подчеркивалось регулярными взрывами смеха. В противоположность этому, гиды и водители других групп иностранных туристов, с которыми мы сталкивались в ресторанах, почти всегда садились за отдельный стол, явно показывая, что обязанности их достали.

На выходных мы обычно уезжали из города на целый день. Сегодня суббота, и мы направляемся в соседнюю провинцию Южная Хванхэ, которая находится на самом юго-западе страны. Наша первая остановка – уезд Синчхон. Там расположен Музей американских военных преступлений.

Я давно хотел посетить этот музей, но он редко включается в стандартные маршруты для иностранных туристов. Он считается одним из наиболее «чувствительных» мест: этот эвфемизм означает, что характер экспозиции музея способен посеять рознь или даже спровоцировать враждебное отношение к Северной Корее. Синчхонский музей ориентирован в большей степени на внутреннюю аудиторию, чем на внешнюю пропаганду; практически каждый северный кореец должен хоть раз посетить этот музей в рамках обязательных образовательных паломничеств.