Малка Лоренц - Многое объясняет. Пятничные вопросы

Если у вас, к примеру, какая-то дрянь увела мужика (это я пытаюсь представить возможный повод), то естественное и здоровое желание – ее убить. Не для того, чтобы ей было больно, а чтобы ее не было в природе. Поскольку убить все равно невозможно – значит, надо стремиться к тому, чтобы ее не было в природе, каким-то другим способом. Например, никогда не видеть и забыть. На это стоит тратить силы, потому что в этом случае вы тратите силы на себя, как это и должно быть. А вот, к примеру, поймать эту негодяйку, привязать к батарее и выдергивать ей волосы по одному – это долгий, затратный и утомительный процесс, а главное – все это время вы тратите силы не на себя, а на нее, и вообще существуете зачем-то совместно с ней в одном и том же мире. Это противоестественно.

Если вас, допустим, как-то подставили с деньгами, то есть смысл либо попробовать вернуть те деньги, либо заработать новые. Тот, кто вас подставил, вообще не должен фигурировать в этой истории, потому что это история о ваших отношениях с деньгами, а не с этим персонажем. Не стоит отвлекаться на ерунду и подменять важные вещи неважными.

Когда мне было 17, я сделала неудачную рино. Пришлось кроить и шить еще пять раз. Привела в порядок зубы, кожу, тело. В зеркале кинозвезда какая-то. «Сара Джессика Паркер» ©. А не радует. Как фальшивые воздушные шарики.

Думала, стану… буду… и вот тогда… а не радует совсем. Такая тоска. Не ожидала. Велосипеда в детстве не было все равно.

Я годы на это положила. И теперь пшик какой-то. Не понимаю.

Что теперь?

Примерно то же самое чувствует мужчина, добывший себе наконец 6-ю БМВ и жену-тележурналистку.

Конечно, не радует. А почему оно должно радовать?

Радуют совсем другие вещи. Радует победа в бою. А не смотр строя и песни.

Есть ли какое лекарство от мизантропии?

Ничего не помогает, а перепробовано уже многое. Всегда считала себя мизантропом. Без иллюзий. А тут… выясняется, что наоборот – всегда думала и видела людей много лучше, чем они того заслуживают! Есть ли еще более глубокая стадия, чем мизантропия?

Пробовала (и очень серьезно) их «принять», «такими как есть», даже молиться за них «и прости им, ибо не ведают что творят». Не работает. Как было дерьмо, так и есть, только более концентрированное и глубокое и обширное. «Господь, ЖГИ!» Да хоть с меня можешь начинать, хоть я ни при чем, но если надо мною зажечь остальное – то готова прямо сейчас! Готова сама, только чтобы эту срань и аберрацию выжечь на фиг навсегда! Тупая, никчемная живность, отравляющая все вокруг только своим фактом существования.

Это очень мучительная позиция, и она очень выматывает.

Понимаете, какая штука. Природа ненависти, в сущности, очень проста. Ненавидишь либо того, кто совершил что-то ужасное, типа кошку повесил. Либо того, от кого этого ждешь.

Поскольку абсолютное большинство людей кошек никогда не вешали, в вашем присутствии точно нет, значит, вы исходите из того, что они: а) способны это сделать и б) не преминут.

Дальше все еще проще – сперва кошку, а там и до вас доберутся.

Ненавидеть можно только того, кто опасен. Чтобы ненавидеть безопасное, столько гормона нам не положили, экономить надо гормон.

Подумайте, чем именно вам угрожают все эти люди. Что-то у них есть такое, что может причинить вам вред. Что это?

Этим летом в Австрии. Местный Петер, золотой души старичок и большой друг Советского Союза, за столом в компании рассказывает о своем питерском приятеле.

Приятель этот женился на женщине с дочкой от первого брака и прописал обеих. Потом у них что-то не заладилось, развелись. Квартира оказалась неразъезжабельной. Бывшая жена устроилась работать в какой-то общепит и стала погуливать в условиях той же двушки, плюс девочка подросла и тоже стала проводить время, скажем прямо, не в библиотеке. Приятель, видя такое дело, быстренько познакомил бывшую со знакомым финном и выдал замуж, где они теперь обе и благоденствуют.

История имеет успех. Вот зачем он это сделал, изумляются все. Не иначе он святой. Редкий, светлый человек. Развелся, но позаботился, это надо же.

Зачем-зачем, говорю я. Затем. Надо же было как-то убрать ее из квартиры.

За столом воцаряется тишина. Все отводят глаза, словно я сказала что-то неприличное. Добрейший Петер глядит на меня с состраданием и мягко говорит – Сонечка, ты очень симпатичный человек, но откуда столько негатива? Почему ты видишь во всем только плохое???