Георгий Кублицкий - Про Волгу, берега и годы

Ах, Откос, Откос! Да есть ли где еще у нас место, откуда Волга просматривалась бы так вот, с высоты птичьего вольного полета! Разве только с жигулевских курганов. Но в Жигулях нет необъятности волжских лугов, сверкающих в разлив серебром проток и озер. Нет и Оки с золотом пляжей, дугами мостов, парусами яхт.

Вон за Окой серый силуэт собора, главный ярмарочный дом. Там некогда среди павильонов, лабазов, лавок шумело разноплеменной толпой всероссийское торжище, и Пушкин писал о нем: „Сюда жемчуг привез индеец, поддельны вины — европеец“. Однако для провинциальной ярмарки, где властвовал повсюду „меркантильный дух“, собор проектировал знаменитый Огюст де Монферран, которому принадлежит и проект Исаакиевского собора в Петербурге, а главные здания сооружал талантливый Августин Бетанкур, строитель московского манежа и петергофских мостов.

С Откоса, от кремля, с площади Минина и Пожарского, разлетаются радиусами улицы-дороги, теряющиеся на дальних окраинах первого из поволжских городов-миллионеров. Он удерживает в Советской России третье место после Москвы и Ленинграда не только по числу жителей, но и по промышленному потенциалу. Это индустриальный центр широкого профиля, получивший десятки первоклассных заводов и удесятеривший свою территорию по сравнению с прежним Нижним Новгородом.

По старой привычке горьковчане говорят: „Поедем на Мызу“. Верно, была когда-то Мыза, одинокая приметная ферма далеко за городом. Теперь там новый городской район. Бывшая пыльная дорога на Арзамас — современный проспект с университетскими зданиями, Дворцом спорта, очень напряженным уличным движением. Новые городские районы рождались одновременно с крупнейшими предприятиями. Первый камень, положенный в котлован будущего автозавода возле пригородной деревни Монастырки, был и первым камнем одного из лучших нынешних районов — Автозаводского.

Бродишь по улицам города — сколько памятных досок! И какие имена! Какие умы и таланты!

Здесь отчий дом и могила Ивана Кулибина. Среди несчетных его изобретений — водоходное судно: сама Волга, вращая особо устроенные колеса, заменяла бурлаков. Кулибин слишком опередил свой век, чтобы косный петербургский двор и крепостники русской провинции могли оценить его; в глубокой старости он умер почти нищим.

В Нижнем родился гениальный математик Лобачевский, великий физиолог Сеченов читал здесь лекции, будущий знаменитый почвовед Докучаев был основателем местного краеведческого музея, изобретатель радио Попов несколько лет заведовал местной электростанцией… Невольно сбиваешься на скороговорку, на простое перечисление имен: так много одаренных, ярких людей прошли через историю приволжского города.

Нижний, город Горького, отмечен также в биографиях Толстого, Чехова, Бунина, Успенского, Гарина-Михайловского.

Для Пушкина он был лишь дорожным перекрестком, но нижегородское село Большое Болдино подарило поэту необычайно плодотворную „болдинскую осень“.

Измученный Шевченко приехал в Нижний по Волге после десятилетней ссылки, из „незамкнутой тюрьмы“ Новопетровского укрепления, и несколько месяцев нижегородской жизни были для него „порой оттаивания“, обретения душевного равновесия. Из ссылки же, из морозной мглы Якутии, после долгой, изнурительной дороги с ямщицкими обозами попал на Волгу Короленко — и осел в Нижнем на целых одиннадцать лет. Он поступил на скромную должность кассира пароходной пристани, но сразу стал заметной фигурой в общественной жизни города. К нему потянулись, — и он никому не отказывал ни в совете, ни в помощи. Среди тех, кто приходил к Короленко, был и долговязый юноша Алексей Пешков, решившийся показать писателю рукопись поэмы „Песнь старого дуба“…

Литературный Нижний — это и Мельников-Печерский, спустившийся по Волге на парусном дощанике в Казань, чтобы поступить там в университет. Вернувшись на родину, он сделал блистательную служебную карьеру, дослужился до чиновника особых поручений при министре внутренних дел, но был бы забыт потомством, если бы не его увлечение волжской стариной и литературой. Читательская Россия полюбила в нем автора романов „В лесах“ и „На горах“.

Нижегородской конторой удельного округа управлял Владимир Даль, неутомимый трудолюб, собравший множество пословиц и поговорок, составивший четырехтомный „Толковый словарь живого великорусского языка“, без которого и по сей день не обходится ни один пишущий.