Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

Неравенство белого и черного Джонни начинается со дня рождения, продолжается в школе, проходит через всю жизнь и не всегда кончается смертью: во многих южных штатах до сих пор белых и черных хоронят на разных кладбищах.

Рядом с «Тюдором» на Сорок второй улице небоскреб Ньюс-билдинг. Там посредине вестибюля медленно вращается земной шар — гигантский глобус. Часы на стенах показывают время Есех поясов. Стрелки напоминают, что когда над Нью-Йорком сгущаются сумерки, Москва уже встречает новый день. Стенные синоптические карты мира рассказывают об океанских штормах, тропической жаре, снегопадах.

Глобус вращается в углублении, похожем на бассейн без воды, и Южный полюс отражен снизу зеркальным полом. На круглой стене бассейна — надписи. Их читаешь, медленно обходя вокруг глобуса. Все они начинаются одинаково:

«Если бы Солнце было размером с этот глобус и находилось на этом месте, то…»

Автор надписей приноравливался к практическому складу ума американца. Солнечная система? Да, это грандиозно, конечно. Почитайте философов и поэтов, послушайте, что говорят астрономы. Но нельзя ли все же представить эту штуку пояснее, чтобы каждому было понятно?

Можно, пожалуйста:

«Если бы Солнце было размером с этот глобус и находилось на этом месте, то планета Меркурий была бы 1 1/ 2дюйма в диаметре и находилась бы в 500 футах отсюда, на углу Третьего авеню и Сорок четвертой улицы».

Вот теперь другое дело! Загадочные, непредставимые дали уложились в привычные житейские рамки. Значит, Меркурий был бы где-то возле автобусной остановки? Скажи-и-те пожалуйста!

«Если бы Солнце было размером с этот глобус и находилось на этом месте, то звезда Струве, крупнейшая из известных, имела бы 7 миль в диаметре и находилась бы на расстоянии 46 миллионов миль».

Эти цифры не помогали мне почувствовать величие Вселенной. Может быть, над ними следовало бы поразмыслить в сосредоточенной тиши. Но мимо глобуса, через вестибюльную вселенную, развевая полы пиджаков хвостами комет, проносились репортеры из редакции газеты «Дейли ньюс». Обгоняя их, мчались мальчишки-рассыльные, мечтающие стать в газетном мире звездами первой величины.

«Если бы Солнце было размером с этот глобус и находилось на этом месте, то Луна имела бы 1/ 3дюйма в диаметре и находилась бы у главного входа в железнодорожный вокзал».

Луна? Я не уверен, что человек, живущий на Сорок второй улице, вообще замечает вечную спутницу Земли. Ее обычно заслоняют фасады, лунный луч слишком слаб и робок среди рекламных огней.

Проснувшись как-то ясной, холодной ночью, я заинтересовался непривычным бликом на ковре. Раздернул штору. Ниже иглы Эмпайра висела совершенно чужая для этого города бледная луна, словно позаимствованная из пейзажа с луговым раздольем и темными стогами сена. Было даже что-то тревожащее в ее появлении на ночном нью-йоркском небе.

«Если бы Солнце было размером с этот глобус и находилось на этом месте, то в сравнении с ним Земля была бы размером с грецкий орех…»

Не хочется представлять нашу планету грецким орехом. Меня вполне устраивает хотя бы этот глобус. Он напоминает школьный, выросший во много раз. Он медленно вращается, подставляя материки и океаны негреющему искусственному солнцу.

Меня с детства пленяли физические сине-зелено-коричневые карты. Политическая карта мира тоже была интересна — столько разных стран, разных красок! Но физические карты казались более живыми, близкими природе: синь морей, зелень лесов, густо-коричневые горные кряжи, желтые пески пустынь.

Не знаю, сколько лет вертится Земля в вестибюле небоскреба. Если глобус ровесник здания, то больше трех десятилетий. Возможно, за это время механизм здешнего земного шара не потребовал даже капитального ремонта: американцы умеют делать долговечные вещи. Поверхность же глобуса, наверно, не раз приходилось перекрашивать, наносить на нее новые названия и новые государства. Копия, хотя бы миллиарднократно уменьшенная, должна соответствовать оригиналу — меняющейся нашей планете.

Глобусные сутки коротки — три минуты. Проплыл Нью-Йорк, уходит в тихоокеанскую синь Американский материк, и поднимается из нее советская земля, а там и Москва…

От глобуса лучами расходятся вделанные в пол блестящие медные полоски. Геодезисты точно обозначили ими, в какой стороне от Нью-Йорка главные столицы мира: Париж, Вена, Берлин, Лондон.

Знакомый луч: «Москва. 4645 миль».