Александр Тарасов - Написанное болью

Исторические экскурсы - вообще вещь полезная. Ох, сколько раз пеняли 10 лет назад молдавские фашисты и их московские сторонники (вольные или невольные, вроде Померанца) большевикам на разгон Учредительного собрания и расстрел манифестации в его поддержку. А вот в книге Бершина читаем: "6 января 1918 года румынские войска перешли Прут и открыли военные действия против России. А съезд крестьян Молдавской Республики, потребовавший вывода румынских войск, был просто-напросто расстрелян. Кроме того, были расстреляны те депутаты Совета (имеется в виду Совет страны, "Сфатул Цэрий", провозгласивший себя высшей властью в тогдашней Бессарабии. - А.Т .), которые также выступали против румынской оккупации" (с. 45).

А населению Бессарабии при румынах жилось так "хорошо", что даже те самые депутаты "Сфатул Цэрия", которые в декабре 1918 г. приняли решение о присоединении к Румынии, в июле 1924-го в "Меморандуме группы бессарабских сенаторов и депутатов парламента королю Румынии Фердинанду I" написали: "Ваше Величество, уже 6 лет Бессарабией управляют таким образом, каким невозможно сегодня управлять даже черными колониями Африки.

Под режимом чрезвычайного положения, без каких-либо гарантий прав и свобод, управляемая в течение шести лет незаконно созданными "временными комиссиями", Бессарабия сегодня оказалась беспомощной и на пути ликвидации древних сельских общин, которые признавал даже царский абсолютизм и которые единственные придавали нашему народу твердость выдержать вековое иго.

Перед лицом всесильной бюрократии, которая оказалась безответственной, бесконтрольной: в отсутствие органов местной автономии и гражданских свобод, население, лишенное любого права и средства законной защиты, тотально оставлено жертвой подавления и угнетения, которые не только делают возможными повседневные принуждения, избиения и издевательства, но оставляют безнаказанными даже убийства, совершаемые официальными властями.

Частные случаи подобных эксцессов со стороны властей, какими бы страшными они ни были, имеют меньшее значение, нежели та атмосфера беззакония, насилия и административного садизма, которая настолько давит на все население, что даже самый безобидный гражданин чувствует себя вечно подвергнутым произволу и террору:

: Так называемый большевизм в Бессарабии, как и реальный бандитизм, свирепствующий в некоторых провинциях, являются в большей части прямым результатом особого режима, под которым столько времени ведет свою горькую жизнь эта несчастная провинция.

Никакой народ не может безропотно подчиниться режиму, при котором любое его право не признается и не уделяется никакого средства законной защиты:

Сир! Нынешний режим в Бессарабии не может быть сохранен! Бессарабия не может и не желает больше его терпеть!: Народ Бессарабии в отчаянии!" (с. 48-49).

Одна из самых интересных тем, неожиданно (вроде бы) возникающих в книге Бершина - тема Запада и, в частности, отношения Запада и западных СМИ к событиям в Молдавии и Приднестровье, то есть, называя вещи своими именами, пособничества "демократического Запада" молдавскому фашизму .

Наивный поэт и тогдашний сотрудник "демократической" "Литгазеты" Бершин, чувствуется, был сильно травмирован циничной и подлой позицией официальных представителей "цивилизованного мира": ":поведение западных наблюдателей в Приднестровье поражало. Мне довелось как-то проехаться с одной из групп, откомандированных сюда ООН. Ни разбомбленная школа в Григориополе, ни уничтоженный детский сад, ни разрушенные дома на них никакого впечатления не производили. Может быть, и производили, но в итоговых документах это не находило никакого отражения" (с. 31). Еще одно наблюдение того же трогательного единства "демократического западного мира" с молдавским фашизмом: "Миссия ООН требовала доказательств, хотя доказательства вопили из каждого разрушенного дома, из каждой свежей могилы. Предоставленные : документы и фотографии в расчет не принимались. Орущие, умоляющие спасти их бабы на дубоссарской площади у горсовета - тоже. Не успели выйти на улицу - начался минометный обстрел города. Миссия ООН спряталась в подвале. Мы остались на поверхности. Привыкли. Когда обстрел закончился, миссия вылезла с хмурыми лицами. Комментировать ничего не стали. Потребовали охрану и уехали по : объездной дороге, недовольные тем, что опять придется глодать пыль" (с. 181).

Сам Бершин, чуждый классовому анализу, попытался было объяснить это постыдное поведение Запада предубеждениями, готовыми идеологическими клише: "Приезжали с готовым штампом в головах: Плохие - хорошие. Коммунисты - демократы. Оккупанты - борцы за свободу" (с. 31). Но в процессе этого "объяснения" Бершин вдруг сам, без посторонней помощи "вырулил" на верное понимание: все дело в выгоде , в деньгах, в доходах, в имуществе, в возможности колонизации постсоветского пространства и его неоколониальной эксплуатации : "И самое главное: выгодно - невыгодно. Эта полоска земли, население которой не желало забывать о своих корнях, о своем языке, о своем происхождении, была невыгодна" (с. 31). То есть, понимаете: если "демократическому Западу", политику которого так любят у нас воспевать разные "птенцы гнезда Гайдарова" и реликты времен Козырева (вроде Караганова), будет экономически выгодно во всем "третьем мире" насадить фашизм - Запад это сделает.