Вениамин Башлачёв - Убыль Русская. 1917–2017. Беседы о демографии

Сравнивать можно с 1914 года, когда начавшаяся война вызвала в столицах мобилизацию в армию тысяч молодых мужчин и глубокий провал в потоках растущих детей.

После захвата власти марксистами окончания гражданской войны прироста потоков в столицах нет.

Таков результат марксистского переворота морали и законодательного разрешения внутриутробного убийства зарожденных детей.

Это характерно, именно для столиц.

Ясно, что разрушение семьи, разводы и аборты — к добру не ведут.

Швецов.По советским законам развестись стало — раз плюнуть.

Как там замечательно описано у классика [7]:

На другой день Володя Завитушкин после работы зашел в гражданский подотдел и развелся.

Там даже не удивились.

— Это, говорят, ничего, бывает.

Так и развели.

Башлачёв.Давайте не забывать о том, что Зощенко описывал городскую жизнь.

Абсолютное и подавляющее большинство жило в деревне, где разводы были редкость.

Да, городские разводы и плодили сирот при живых родителях.

В России 1913 года на 1000 браков приходилось — лишь 9 разводов, то есть менее 1%.

Так что крепость института Семьи до 1917 года была очень высокой.

В 1925 г. в городах молодёжных разводов на 1000 браков [8]:

в Минске — 260;

в Харькове — 197;

в Ленинграде — 159.

Для сравнения, в 1920-х в других столицах:

в Берлине — 11;

в Нью–Йорке — 14;

в Токио — 8.

Как видите, в городах СССР, всего через несколько лет после захвата марксистами власти, крепость городской семьи снизилась в ДЕСЯТЬ — ДВАДЦАТЬ раз.

Швецов.В Германской и Гражданской ведь погибло много мужчин.

Не все вернулись–то!

Может быть, так пытались восполнить недостаток?

Нехватка мужчин в обществе бьёт не только по детям, не получающим воспитания в полной семье, не только по оставшимся без мужей женщинам, но и по мужчинам, развращая их.

Чего стараться ради жены, когда только свистни — другая будет рада и обстирывать, и обглаживать?

Это не могло не аукнутся.

Есть очень краткое и ёмкое русское слово «безотцовщина», которое иной раз очень точно обрисовывает человека с головы до пят, объясняя окружающим очень многое и предсказывая с точностью на 95% весь его жизненный путь.

Изменялось и женское поведение.

Становилось нормой терпеть измены и пьянство мужа. Уровень потребления спиртного, если сравнивать с дореволюционной Россией резко ушёл в небеса.

Как тут не снизиться крепости семьи?

Но рождаемость–то — ого–го!

Башлачёв.Александр! Как–нибудь мы с тобой рассмотрим по переписям 1897 и 1926 года взрослые потери.

По ним будет ясно, что в Германской действительно погибло много мужчин.

А вот насчет Гражданской — тут больше «шумихи». И у «красных» публицистов». И у «белых».

Напомню. Демография — наука точная. Если правильно считать.

Повторяю: Абсолютное и подавляющее большинство жило в деревне.

Кроме того, демографические параметры имеют очень большое запаздывание. Поэтому в целом по «Русскому ядру» качественные изменения в морали аукаются с большими задержками.

Швецов.С большими задержками, но в конечном счёте ведь всё равно отразятся на демографии в целом и на потоке детей в частности.

Когда будем рассматривать следующие поколения, там и поглядим — верны наши рассуждения об «институте Семьи» или нет.

И нельзя сбрасывать со счетов ещё одно явление — нарастающий уровень потребления спиртного.

Почему об этом–то помалкиваем? Мораль трезвого человека и мораль изрядно выпившего — несколько разные морали.

Причин пьянства несколько:

— Отмена сухого закона,

— В мутной воде шинкари спокон веку ловили пьяную рыбку и не собирались упускать её в этот раз,

— Ценности пришедших во власть.

Приведу отрывок [9]:

«…По мере роста доходов — росло и пьянство. Значительная часть проблемы заключалась в том, что из всех сословий дореволюционной России, по–настоящему пили только пролетарии. «Пьяная мастеровщина» — это один из признаков большого города начала ХХ века.

С победой пролетарской партии в России, пролетариат стал культивироваться, принадлежностью к пролетариату стали гордиться. Что само по себе неплохо, если бы «мастеровщина» не несла в себе массу отрицательного. Тут были, конечно, и объективные причины. Жизнь в промышленном районе, изнурительная работа на заводе или фабрике, требовала какой–то разрядки. Ведь крестьянин мог восстанавливать силы примерно шесть месяцев в году, а здесь круглый год изматывающий, механический труд.