Лев Рубинштейн - Кладбище с вайфаем

А я вспоминаю чей-то рассказ времен семьдесят, что ли, восьмого года.

Приехал как-то в один северный леспромхоз какой-то столичный лектор из общества “Знание”.

Лекция происходила в местном клубе, который был заполнен местными “лесными” мужиками и их принарядившимися женами.

Лектор часа полтора рассказывал этим людям о вреде мяса и мясных продуктов.

Сразу же после лекции лектора тайно вывели через служебный вход, быстренько посадили в машину и увезли от греха подальше в районный центр.

Такая тихая поспешность была связана не столько с природной скромностью заезжей звезды, сколько с тем обстоятельством, что у главного входа собралась толпа слушателей обоего пола, непременно пожелавших пообщаться с лектором в неформальной обстановке.

* * *

Что-то я вдруг вспомнил, как в середине семидесятых годов мне случилось быть наблюдателем некоторого количества различных сцен. Например, такой.

Я ехал в метро. Рядом сидел молодой парень моих примерно лет. Ничего особенного в нем не было кроме ярко-красных штанов. Это (я про штаны) сейчас — ничего особенного, а тогда — ой как даже очень. Поэтому и я, как и многие, на эти штаны поглядывал. Многие — не знаю как. А вот я — с очевидным одобрением. Но это я…

В общем, едем мы, едем. И тут сидящий напротив дядька с видом отставника, не растрясшего активной жизненной позиции, встает, подходит к “красным штанам” и говорит: “Пацан, а вот что ты хочешь этим сказать?” “Чем?” — интересуется “пацан”. — “Ну, вот мне просто интересно, ты это зачем? Тебе что-то не нравится, правильно? Так и скажи. А так вот, исподтишка…”

И правда ведь — исподтишка…

* * *

Мне кажется, что риторика и общая ее тональность всяческой лоялистской, условно говоря, журналистики — почему-то там становятся все более заметными различные тетеньки — часто диктуется не столько стремлением соорудить что-либо, нравящееся их окружению или даже им самим, а нечто такое, что, по их мнению, должно в наибольшей степени раздражить ненавистных им “либералов” или тех, кого они таковыми считают.

Поэтому они вполне сознательно и расчетливо “отвязываются” и говорят иногда вещи, невероятные даже для их собственного интеллектуального или образовательного уровня.

Оттуда возникают “дерзкие”, как бы даже несколько эпатажные утверждения, что спорт позначительнее будет, чем какая-то там культура, потому что в ней, в культуре, в отличие от спорта, не всякий раз увидишь мускулистое мужское тело. А если так, то на хрена она вообще, эта культура, нужна. Тем более что она, культура, даже не всегда соответствует своей единственной задаче — надуванию до циклопических размеров патриотического экстаза. Кому другая-то культура нужна — сами подумайте!

Не думаю, что они сами в это окончательно верят. Это все для того, чтобы, так сказать, задеть струны.

Когда на барачной кухне начинался спор о том, кому в ближайший четверг мыть “калидор”, то сам предмет обсуждения забывался стремительно быстро, потому что полемический энтузиазм вполне плавно и гладко, почти без швов переключался на более сущностные предметы. На то, например, кто с кем “путается” и у кого “глаза бесстыжие”, на то, чья дочка “проститутка” и чей сынок “дебил”, на то, чья морда “татарская”, а чья “хохлятская”, на то, что “наехала в Москву всякая деревня”, и на то, что “мало вас Гитлер…”.

* * *

Видимо, на нервной почве целый день крутится у меня в голове старая блатная песенка, где в том числе есть и такие (или примерно такие) слова: “Не гуляйте, шалавы, на воле. Приезжайте вы к нам в лагеря. Вам на воле дадут три копейки. А на зоне дадут три рубля”.

А вспомнив эти слова, я совершенно, казалось бы, некстати вспомнил о пламенных и неподкупных журналистах федеральных телеканалов.

Вот ведь какие бывают странные сближенья.

* * *

Бедный Трамп. Прибавилось-таки ему хлопот, каковых, как легко заметить, у него и без того немало.

Теперь вот, оказывается, его изгнали из казачьего круга. Он теперь уже не петербургский казак, представляете себе? Погнали его питерские казачки. Решили, что не любо. Как будет жить дальше, трудно даже себе вообразить.

Интересно еще и вот что. Почти наверняка этот самый бывший казак все то время, что был казаком, даже ведь и не знал о том, что он был казаком. А о том, что его из казаков выгнали, он тоже не знает скорее всего. Вот ведь коллизия!

А вдруг и каждый из нас — какой-нибудь где-нибудь казак, да только об этом ничего не знает и живет не только в неведении, но и в постоянном страхе, что вот щас прям возьмут да и попрут его ни с того ни с сего из казаков. За что? Почему? Ужас, ужас…