Лев Рубинштейн - Кладбище с вайфаем

В нашем дворе обитал один мальчик. Его звали Витька Леонов. Он был второгодник и балбес. Он был тупой и злобный. А поскольку в силу своей недоразвитости он общался исключительно с младшими, то, понятно, был и больше, и сильнее всех. Иногда он хватал за шкирку какого-нибудь малыша и говорил ему: “А ну извиняйся!” “За что извиняться?” — вопил малыш. “За все!” — категорично отвечал Витька Леонов.

* * *

Якобы готовность якобы некоторого статистического числа взрослых, казалось бы, россиян применить ядерное оружие, если “нас не поймут”, по степени ответственности и умению предположить какие-либо неудобные последствия, вполне описывается старым анекдотом.

Один другому говорит: “Серега, посмотри, вон впереди два фраера идут. Пойдем им рыла начистим”.

Второй говорит: “Слушай, а если они нам?” “А нам-то за что?”

* * *

Я, конечно, не один заметил, что многие из военно-патриотических мыслителей и дерзновенных лоялистов очень любят изображать из себя гонимых, из последних сил держащих круговую оборону, ведущих неравный бой с бессмысленной и беспощадной либеральной ордой. Им не очень, конечно, нравится роль кремлевских подпевал, они же интеллигентные люди. Им хочется ощущать себя героическим меньшинством, при том что они же в соответствии с вполне шизофренической логикой неутомимо повторяют, что они выражают думы и чаяния абсолютного большинства, то есть буквально народа. Интонации их деклараций примерно столь же надрывны и в той же мере убедительны, как и интонации тех, кто ходит по вагонам метро, рассказывая пассажирам о сгоревшем доме или об умирающем ребенке. С той, впрочем, разницей, что за спинами людей из метро не стоят депутатские корпусы, армия, флот, спецслужбы, суды и прокуратуры.

* * *

Вот я где-то в новостях прочитал, что где-то прошел “марш в честь парада”. Потом, видимо, состоится, шествие в честь марша в честь парада. Потом — народные гулянья в честь шествия в честь марша в честь парада. Ну а когда слова закончатся, состоится уже, наконец-то, парад в честь народных гуляний в честь шествия в честь марша в честь парада.

Такие и подобные построения иногда снятся человеку с высокой температурой.

* * *

Нового ничего не бывает. Это только так кажется. Новым и неожиданным может быть только контекст. Новым может быть только резкое и неожиданное жанровое смещение. Новым иногда кажется то, что возникает при резком взбалтывании устоявшейся жидкой субстанции, когда ее нижние слои меняются местами с верхними и, соответственно, наоборот.

Вот, например, когда я вижу-слышу нынешних “аналитиков-политологов-международников-депутатов-пресс-секретарей”, заполняющих своими ароматными “анализами” информационное пространство, я вспоминаю конец семидесятых, когда в телевизоре или в газете звучал нескончаемый, на одной ноте бубнеж про “неуклонное повышение развития” или про “миролюбивую ленинскую внешнюю политику”, но зато рядом с ближайшим пивным ларьком клубились целые толпы совсем иных политологов и аналитиков, ничем особенно не отличающихся от нынешних, которые теперь в телевизоре или в газете. Они были, конечно, интереснее. Хотя бы потому, что говорили не по писаному. И потому, что их словами и голосами вещало само великое Коллективное Бессознательное.

Первым из публичных персонажей этот дискурс, основанный на полном небрежении к классической логике, а также к моральным или эстетическим условностям и приличиям, на полную громкость включил, кажется, Жириновский. Он-то и был подлинным новатором.

Эти, нынешние, всего лишь эпигоны, берущие лишь своей многочисленностью, мощной технической оснащенностью и поддержкой с земли, с моря и с воздуха всеми родами войск.

Так что меня-то они ничем не удивляют. Удивлять может лишь их перемещение из одного социально-культурного этажа на другой. Но и это уже становится привычным. А то, что они говорят, я уже слышал. У пивного ларька. Еще в те далекие годы.

* * *

“Почему от искупавшегося в проруби президента не идет пар?” — задаются вопросом многие из вольных или невольных зрителей крещенского ролика.

“Почему, почему? — отвечают им скептики. — Потому!” Некоторые, особенно остроумные, еще и добавляют: “А он и тени к тому же не отбрасывает”.

Я же вспоминаю рассказ одного сильно старшего знакомого о том, как в ноябре сорок первого года во всех кинотеатрах страны показывали кинохронику со знаменитым парадом седьмого ноября. И конечно, выступление Сталина на этом параде. Сам этот знакомый был тогда слишком юным для фронта и в ожидании призыва работал киномехаником в каком-то уральском городе.