Алексей Иванов - Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

Читаю «Блуду и МУДО» и вот умом понимаю, что это произведение описывает текущее время, а эмоционально ощущаю, что это написано про какие-то 80-е годы ХХ века. В первую очередь на эту мысль наводит облик героев: ну не могут они сейчас такими быть — действительность должна была «отрихтовать» их.

Вы крепко неправы.

Типажи «Блуды» (за исключением Моржова) — для России «вечные». Никому не нужный провинциальный интеллигент — Костёрыч; философ-пьяница — Щёкин; чиновник-махинатор — Манжетов; бойкая бабёнка — Розка и т. д. Веет то Гоголем, то Достоевским. Однако новое время именно и «отрихтовало» эти типы. В 80-е Манжетов был бы честным карьеристом, Костёрыч — уважаемым педагогом-новатором, Щёкин — каким-нибудь разнорабочим вроде Венички Ерофеева, а Розка не связалась бы с криминалом. Социально-психологические роли этих людей прочитывались бы совершенно по-другому и в 90-е годы. Розка торговала бы на рынке, Щёкина бы убили, уволенный отовсюду Костёрыч копался бы на огороде, Манжетов был бы в бизнесе, а Сергач крышевал бы этот бизнес и был главнее Манжетова. Так что выстроенная в романе система — именно нынешняя.

А Моржова я делал вообще в типаже «героя нашего времени».

«Герой нашего времени» — это персонаж, личная драма которого совпадает с главной драмой эпохи. Какая эпоха в «Блуде»? Тучные нулевые. Время, когда на страну пролился ливень нефтедолларов и страна стала казаться благополучной, но не по причине благотворных преобразований в экономике, а просто повезло: удачная конъюнктура на мировых рынках. И главной драмой страны и общества стал вопрос: можно ли построить что-то хорошее на деньги, которые не заработаны? А главной драмой Моржова является вопрос: можно ли построить счастье ближних на лжи? Пиксельное мышление позволяет ответить на этот вопрос «Да!». Подлинность говорит: «Нет!» Моржов процветал на пиксельном мышлении, соорудив себе фамильон, но гибель проститутки Алёнушки заставила его вернуться к подлинности и выпасть из лживой картины мира.

Так что «Блуда и МУДО» — это именно нулевые годы. И по идее, и по типажам.

«Герой нашего времени» — это персонаж, личная драма которого совпадает с главной драмой эпохи. Но общество должно разобраться, в чём его главная драма. Иначе в романе оно не опознает «героя нашего времени»

Прочитала роман «Блуда и МУДО». Моржов — не антигерой. Значит, он герой. Но я не поняла: герой и его гиперсексуальность — это вещи «совместимые»?

Говоря о сексуальности применительно к «Блуде», мы говорим о гендере. Гендер — это не уничижительный бытовой сексизм, а принятое в культуре определение социальной стратегии человека. По женскому гендеру могут существовать и мужчины, а по мужскому — женщины. Мужской и женский гендеры — это не хорошо и не плохо; это как право и лево, верх и низ, север и юг: безоценочно.

Моржов — носитель системы ценностей индустриального общества потребления, которое существует по принципу «я плачу́ и получаю удовольствие». По гендеру этот принцип — мужской: насилие. Маскулинность социального поведения выявляется гиперсексуальностью героя, лопающего виагру.

Противники Моржова — носители системы ценностей постиндустриального общества потребления, которое существует по принципу «я получаю удовольствие, а мне за это платят». Это коррупционеры, которые получают деньги за удовольствие иметь власть: чиновничью или милицейскую. Но это поведение по гендеру — женское: проституция. Поэтому в романе так важна проститутка Алёнушка, а общественная ситуация названа «дешёвым порно».

Безусловно, социальными лидерами являются противники Моржова. Но приспособить их женский гендер к мужскому статусу лидера возможно только с помощью пиксельного мышления. От него — вся остальная блуда. Одно цепляется за другое. Эту систему я сформулировал в финале романа в виде «таблицы Щёкина». Я ни разу не встретил в отзывах и намёка на то, что эту таблицу заметили, хотя она — итог всего романа (а вовсе не убийство Лёнчика).

Принцип индустриального общества: «Я получаю удовольствие и плачу́ за него». Это мужской гендер. Принцип постиндустриального общества: «Я получаю удовольствие, и мне за него платят». Это женский гендер

Ваше (ну, или Моржова) ДП(ПНН) несет отсылку к «ДПП(НН)» Пелевина или это просто совпадение? Пелевинский сюжет я уже сейчас не вспомню, потому сам не отвечу на этот вопрос.