Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

После войны комендант Гесс не жалел крокодиловых слез, оплакивая себя: «Я не чувствовал себя больше счастливым человеком, когда в Аушвице началось массовое уничтожение». В своих воспоминаниях он утверждал, что когда он из-за нелегких трудов своих не находил себе места, то садился на скакуна и мчался навстречу ветру, чтобы «в дикой скачке вытряхнуть из себя ужасы лагерных будней».

Когда машина смерти в его лагере достигла наивысших оборотов, Гесс стал перепоручать свои ежедневные дела заместителю, а сам занимался планированием работ по дальнейшему расширению лагеря.

Держаться подальше от ужасов лагерных будней — это был один из способов, к которым прибегали некоторые руководящие чины СС, чтобы как-то облегчить свою жизнь. Для системы Аушвица было характерно и то, что «многие офицеры СС, как правило, даже не прикасались к заключенным. Например, Гесс старался их не замечать. Для него они не были людьми». Это слова Германа Лангбайна, бывшего узника Аушвица.

Некоторые офицеры заставляли других совершать злодеяния: «Были и такие, они никого никогда не избивали, но всячески поощряли мелких сошек, если те слишком старались при избиениях. Давали им дополнительные выходные, когда те в полной мере оправдывали возложенные на них надежды. Это был зловещий механизм», — свидетельствовал Лангбайн.

Очень многие преступники утешали себя тем, что убийство людей всего лишь нечто такое, что входит в их служебные обязанности и совершенно не должно их беспокоить в личном плане. Еврей из греческого города Салоники Моррис Венеция вспоминает: «Был у нас такой эсэсовец. Он был лучшим среди других. Он никогда нас не бил. Иногда даже давал нам сигарету, а мы — ему. Мы разговаривали и даже смеялись вместе… Он был действительно лучшим эсэсовцем, которого мы знали. Прямо-таки мировой парень. Но когда приводили больных (часто их было от 200 до 300 человек, которые подлежали расстрелу), то для него не было большего удовольствия, чем спуститься в подвал и без устали нажимать на спусковой крючок, чтобы всех их перестрелять».

Многие заключенные, которые должны были обслуживать чинуш СС, получали возможность ближе познать их повадки, чтобы прийти к одинаковому выводу, что все они, как хамелеоны, менялись вместе со сменой одежды. Заключенный Гельмут Шприсер пишет об одном унтерштурмфюрере СС: «Когда я снял со Шварцхубера сапоги и мундир, чтобы их почистить, и он остался в одной нижней рубашке, то он был таким невзрачным! Просто не на что смотреть. Все они без мундиров ничего из себя не представляли. Но когда я надел на него китель, а он натянул на ноги свои сапоги и надел фуражку, то вдруг снова стал чудовищем».

Вспомним, как взметнулось вверх чувство собственного достоинства у молодого жителя Дармштадта Ганса Штарка, когда он надел парадный мундир частей СС «Мертвая голова». При Гессе он сделал карьеру в Аушвице: сперва как старший блока, а с 1941 года на руководящей должности в «политическом отделе».

Он был самым молодым руководителем команды в лагере. Над его письменным столом висела рамка со словами: «Жалость — это слабость». Бывший узник Аушвица Казимир Смолен, ставший позже на долгие годы директором музея Аушвиц, вспоминает, что Штарк делал больше, чем от него требовалось: «Он уже потому только делал больше, чем любой другой эсэсовец, что работал в политическом отделе, где происходили страшные вещи: расстрелы, отравления газами, служба на железнодорожной платформе. Конечно, избиение заключенных не входило в его обязанности, однако он избивал их». По словам Смолена, Штарк действительно ненавидел евреев и, «если среди прибывших в лагерь встречался еврей, фамилия которого была тоже Штарк, он избивал его до полусмерти».

Штарк принимал активное участие как при расстрелах, так и во время удушения газами. Через полгода после сдачи им экзаменов на аттестат зрелости, в Аушвиц прибыли евреи из его родного города Дармштадта. А его гимназия к этому времени превратилась в пересыльный лагерь для евреев, подлежащих депортации. Однажды Штарк принимал участие в отравлении газом. На суде он показал: «Я… тоже получил… приказ засыпать Циклон «Б» в отверстия. И при этом отравлении речь шла, как обычно, о транспорте в количестве от 200 до 500 евреев, а именно опять мужчины, женщины и дети. Так как этот Циклон «Б»… кристаллообразный, он при высыпании струился на головы людей. Они начинали страшно кричать, потому что им становилось ясно, что с ними происходит».