Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Перед угрозой массовой крестьянской войны даже железные сталинские власти вынуждены были отступить. ЦК уже во второй половине февраля дал указание местным парторганизациям уменьшить темпы и прекратить раскулачивание в тех районах, где сплошная коллективизация еще не началась. В знаменитой статье «Головокружение от успехов» Сталин заявил, что колхозное движение должно быть добровольным. Теперь карательные меры применялись уже к излишне усердным организаторам колхозов. Тысячи коммунистов были исключены из партии и отданы под суд. Провели реабилитацию части раскулаченных. В некоторых округах было восстановлено до половины раскулаченных хозяйств. Вспоминая то время, Хрущев писал, что Сталин «лбом ударился о стену и вынужден был отступить».

После появления статьи вчерашние новоиспеченные колхозники массово повалили из колхозов обратно. Сталин потерпел поражение, но он не был бы Сталиным, если бы не умел не мытьем, так катаньем добиваться своего. Он отнюдь не отказался от своей идеи. Да и некуда уже было отступать: крупных хозяйств на селе не осталось, доверие крестьян к власти подорвано. Теперь единственным способом организовать высокотоварное сельскохозяйственное производство — было все-таки создать колхозы и совхозы. Иначе — голод, голод и голод на многие годы вперед. Коллективизация продолжалась.

К сентябрю 1931 года формально колхозы объединяли почти 60 % крестьянских хозяйств. Кроме того, несмотря на то что коллективизация прошла, но все равно каждый год разгоралась битва за хлеб и мясо. Шолохов рассказывал, как выглядели заготовки скота на Дону. «По хуторам происходила форменная война — сельисполнителей и других, приходивших за коровами, били чем попало, били преимущественно бабы и детишки (подростки), сами колхозники ввязывались редко, а где ввязывались, там дело кончалось убийством». Что же касается хлеба… в июле 1932 года хлебозаготовки составили всего 55 % от и без того заниженного плана. Теперь уже колхозы объявили «хлебную стачку», отказываясь сдавать хлеб по крайне низким закупочным ценам, фактически даром. Но каждый рубль по-прежнему шел на индустриализацию. И снова, в октябре 1932 года, в деревню были направлены чрезвычайные комиссии.

И снова крестьянство ответило отчаянным сопротивлением. Вот, например, почему Каганович ездил в Краснодар? Как вспоминал Хрущев, там началась забастовка. Казаки отказались обрабатывать землю. В порядке борьбы с забастовщиками казаки высылались в Сибирь целыми станицами. Другие станицы заносились на «черную доску» — в них полностью прекращалась всякая торговля, подвоз каких бы то ни было товаров, колхозникам и единоличникам запрещалось продавать свою продукцию. Метод, изобретенный Кагановичем, стал широко применяться по всей стране. Новый виток получила и депортация. Теперь уже выселяли людей целыми колхозами и деревнями, не разбирая правого и виноватого.

В остервенении борьбы у крестьян вывозили все зерно подчистую. Тогда они стали имитировать кражи — по ночам воровали сами у себя зерно. Ответом на это стал Закон о трех колосках. За хищение государственного, колхозного и кооперативного имущества предусматривался расстрел, который мог быть заменен лишением свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. По закону, принятому в августе 1932 года, уже к началу 1933 года было осуждено около 55 тысяч человек. Из них 2100 человек были приговорены к высшей мере наказания, а приведены в исполнение приговоры примерно в 1000 случаев.

Все эти меры вызвали новый всплеск восстаний. Особенный размах сопротивление приняло на Украине, которая как теперь, так и тогда тяготела к «самостийности». Там крестьянские восстания нередко переходили в националистические и проходили под лозунгами «За самостийную Украину». В начале 30-х годов там активно действовали подпольные организации «Союз освобождения Украины», «Украинский национальный центр» и «Украинская войсковая организация».

Для подавления выступлений применялись вооруженные силы, вплоть до авиации. Потери правительственных частей исчислялись тысячами. По рекам Северного Кавказа плыли трупы солдат. Красноармейцы — сами вчерашние крестьяне — часто просто переходили на сторону восставших. Слава Богу, такие случаи были единичными, и вся армия не сдетонировала. В конце концов выступления были подавлены. Десятки тысяч их участников были расстреляны, сотни тысяч отправлены в концлагеря и в ссылку.