Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Вы в своё время издали сборник статей за период с 1986 по 2004 год «Порнократия». Эти статьи писались на разные злободневные политические темы. В них вы выступаете как политолог. Вы и сейчас продолжаете писать на злободневные политические темы. Вы никогда не задавались вопросом: кто я больше – писатель или политолог?

– Позже выходили и другие мои публицистические книги: «Россия в откате», «Лезгинка на Лобном месте», «Левиафан и Либерафан», «Перелётная элита», «Желание быть русским». Недавно вышли сборники публицистики «Честное комсомольское» и «Босх в помощь!». Любой честный писатель в силу особой художественной чувствительности является социальным прогнозистом, а, значит, и отчасти политологом. Но профессиональным политологом я себя никогда не считал, а только – писателем по преимуществу, хотя некоторые мои прогнозы политического движения страны оправдались. К сожалению, новое поколение отечественных литераторов за редким исключением целенаправленно воспитывается в духе политического «тихушничества» или колебания вместе с «генеральной линией партии». Примеры приводить не стану – они общеизвестны и даже навязчивы.

– В вашем романе «Любовь в эпоху перемен» вы вывели одного известного российского политика под именем Дронов. При этом описали его, как человека, который под видом либерализации России наращивает её мощь. Пока США и Европа думают, что идёт ослабление России, она крепла. Но вы к этому чиновнику как автор относитесь негативно. Почему? Что не так? Узнал этот чиновник себя? Если да, то какие отношения у вас с ним сложились?

– В романе Дронов, «Фокусник», «Кио», это скорее, не политик, а высокопоставленный политтехнолог. Почему я отношусь к нему негативно, в романе написано. В России, к сожалению, либерализм, против которого я ничего против не имею, принял форму автофобии, гибельной для страны. Именно массовая автофобия погубила СССР. Так вот, военное и материальное усиление Державы при господстве в обществе антигосударственных настроений и антинациональной, «перелётной» элиты ни к чему хорошему привести не могут. Дымовая завеса, придуманная Дроновым, на поверку оказывается, и он это понимал, облаком ядовитого газа, разъедающего всё и вся. Так в романе. А как в жизни – всем очевидно. «Болотная буза» у всех в памяти. Именно после неё прототип Дронова, названный Прохановым «виртуозом», был смещён с поста главного политтехнолога страны. Не знаю, узнал ли прототип себя в Дронове. Человек он пишущий и тщеславный, но вряд ли читающий. Из его приёмной в «ЛГ» позвонили только один раз, когда чуткий Виктор Ерофеев в своём интервью нашей газете похвально отозвался о романе Натана Дубовицкого «Около нуля». Попросили отложить пару номеров. Отношений у нас никаких. Когда-то, лет десять назад, в его большом кремлёвском кабинете я просил материально поддержать проект «Литературной газеты» по пропаганде, в частности, украинской литературы (в том числе русскоязычной) в России, но получил отказ. Зато он активно во всём поддерживал своего свойственника – шумного писателя-нацбола…

– Фанат ваших книг Александр Кофман, руководитель Общественной палаты ДНР, когда я с ним консультировался по поводу вашего творчества, попросил задать вам такой вопрос. У вас есть трёхтомный роман «Гипсовый трубач». Уже после его выхода вы объединили истории из жизни, которые герои «Трубача» рассказывают друг другу, в одну книгу и издали её под названием «Фантомные боли». В итоге книга, по мнению Кофмана, получилась рваной. Не думали ли вы так же об этом спустя некоторое время после выхода «Болей»?

– Во-первых, сборник называется «Фантомные были». Улавливаете? Во-вторых, начинается он с моего предисловия, где я объясняю, что это – «извлечённая проза». Мне захотелось, чтобы вставные новеллы из огромного «Гипсового трубача», как бы «укутанные» плотным сюжетом, можно было прочитать и оценить по отдельности. Кстати, такую идею мне подал критик Владимир Куницын. И судя по тому, что сборник «Фантомные были» разошёлся мгновенно, идея оказалось не такой уж и вздорной. Сейчас издательский дом «Аргументы недели» готовит переиздание. Но, конечно, требовать от «извлечённой прозы» той стройности и завершённости, которые я стараюсь придать своим повестям и романам, не следует. Речь идёт об издательском эксперименте, не более того… Так что Александр Кофман прав. Передавайте ему привет!

– Многие мужчины в ваших произведениях несчастливы в личной жизни. Ищут свою первую любовь. Очень часто проводят время с молодыми любовницами или их тянет заняться свингом. Откуда это у вас?