Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

Но есть и еще один уровень — любви, когда личность может причаститься вечному только благодаря другому. Платон охарактеризовал это как стремление двух половин образовать андрогина, двуполое существо. Когда-то люди были слишком сильными и могучими, потому что были двуполыми, и боги, чтобы уменьшить их мощь, разделили каждое существо пополам — на мужчин и женщин. С тех пор они ищут друг друга, чтобы составить одно всесильное существо. Мы чувствуем правду этого мифа буквально во плоти своей, когда любим, когда соединяемся с другим человеком и вместе становимся более мощным существом, чем порознь. Таким образом, я мыслю любовь как создание этого сверхмощного существа.

Поэтому у меня есть еще такое определение (недавно я обнаружил, что оно стало использоваться даже в рекламе свадебных товаров): любовь — это готовность провести вечность вдвоем.

14 лет, мальчик: «Почему я должен людей любить? Все меня обманывают, лучше любить компьютер». Сейчас мы живем в мире социальных сетей с их лайками, чмоками, иконками. Вы не наблюдаете видоизменение любви?

Конечно, болезнь любовью, стремление быть любимым приобретает новые формы в наши дни. И я не смеюсь над лайками. Лайки — это тоже выражение того, в чем нуждается человек. Я могу себе представить, что муж говорит жене «Дай-ка я тебя лайкну» и обнимает ее. Лайк — тоже своего рода объятие.

Нет. Я допускаю, что сексуальные машины приобретут человеческую убедительность, плотскую достоверность, осязаемость. Ноя по природе оптимист и думаю, что когда автоматизируется все, что может автоматизироваться, когда, например, человек не пойдет в публичный дом для удовлетворения своих сексуальных потребностей, а совершит это с неким всесторонне оборудованным роботом, — вот тогда реальная близость между людьми будет только по любви.

На самом деле искусственный разум заменит только то, что по природе своей алгоритмично. Я представляю, что шоферы, фермеры станут не нужны, отпадут многие финансовые, технические профессии. Но ничто не заменит писателя, гуманитария, филолога, философа, священника — те профессии, которые в наименьшей степени поддаются алгоритму.

А самая не алгоритмизируемая «профессия» — быть влюбленным. Быть любимым. Можно создать точную копию любого объекта. Но нельзя подделать волю человека, нельзя подделать любовь. Если это подделка воли — то это уже не твоя воля, если это подделка любви — то это уже не любовь.

6 лет, мальчик: «Купим волшебную палочку?» Представьте, что вы купили волшебную палочку и можете совершить одно чудесное действие.

Волшебной палочкой ничего не сделаешь. Волшебная палочка у человека — это его собственное «я». Но я бы взмахнул ею и сказал: «Возлюби ближнего, как самого себя». Всё, больше ничего не надо.

Хорошо. Попробуем иначе. 3 года, мальчик: «Что ты можешь мне подарить? Я хочу всё». Представьте, что перед вами сидит мальчик и вы этой волшебной палочкой можете подарить ему материальные блага или знание — что угодно, но только один дар.

Я бы мановением палочки окружил его любовью семьи, друзей, учителей — всех, кто встретится ему на жизненном пути.

Конечно. Прежде всего ощущение собственного призвания — того, для чего создан человек. А чтобы это призвание определить, он должен вглядываться, вслушиваться в себя, научиться осознавать, что он создает лучше всего. Может, он дворник и лучше всего создает чистоту — прекрасно. Замечательное призвание. Может, он инженер, физик, писатель. В этом состоит смысл образования — найти в человеке то, чем он лучше других.

Как говорится, «Бог любит всех, но больше Он любит каждого». Найти это каждое, то есть единственное, в самом себе — это и была бы наилучшая задача для всех.

Мы созданы живыми, и за это должны благодарить того, кто нас такими сделал. А живем мы для того, чтобы быть еще более живыми и чтобы перенести эстафету жизни из этого мира в какой-то другой. Чтобы умереть тоже живыми. Для этого нам дана душа, которая вырастает в этом мире, но по мере самовоспитания перерастает его границы и ищет для себя какой-то новый мир, в который она могла бы облечься, как при рождении облекается в младенце.

Верующие люди желают друг другу здоровья и спасения. Казалось бы, какие противоречащие друг другу пожелания! Здоровье для этой жизни, а спасение для другой. На самом деле здесь нет никакого противоречия, потому что и здоровье, и спасение — это формы предельной жизненности. Ты должен быть жизнен в этом мире, и только тогда ты сможешь живым перешагнуть в иной мир. Здоровье и спасение — это две стадии жизненного процесса, преодолевающего смерть.