Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

"Я вкратце расскажу Вам, что ожидает Вас в будущем; потом я постараюсь ответить на вопросы, — начал Галкин на вполне понятном, но с сильным акцентом английском языке. — Ваше обучение продлится три года. Основным предметом будет разведывательная теория и практика, которые буду преподавать я. Вы будете изучать философию Маркса, Энгельса и Ленина в применении к разведке, а также такие технические предметы, как искусство шифрования, фотографию и пользование симпатическими чернилами. Вместе с этим Вы получите настоящее представление о Соединенных Штатах: их истории, географии, политике, военной организации и современной жизни. Естественно, что мы будем усердно заниматься с Вами английским языком. Я знаю, что Вы хорошо владеете им, но язык постоянно меняется. Вам надо выучить набравшиеся за эти годы разговорные обороты, и к тому же мы хотим как можно лучше отшлифовать Ваш акцент. Между прочим, я надеюсь, Вы любите кино, — сказал он, указывая на проектор. — Мы будем все это время показывать Вам американские фильмы. У нас есть большая фильмотека".

Галкин замолчал и взял в руки блокнот, на котором Туоми набрасывал заметки. "Пожалуйста, с настоящего момента — ничего письменно, — сказал он. — Вы должны все запоминать".

"Простите, пожалуйста", — извинился Туоми.

"Нет, нет, — продолжал Галкин, похлопывая Туоми по плечу. — Вы не должны путать замечание с выговором. В будущем Ваша жизнь будет зависеть от того, чему Вы научитесь здесь, поэтому все Ваши учителя будут указывать на ошибки, могущие оказаться роковыми. Мы просто хотим помочь Вам. Я — в особенности, поскольку в качестве Вашего советника я буду получать оценки в зависимости от Ваших успехов. Вы должны не стесняясь задавать любой вопрос и обсуждать любую возникшую у Вас проблему, независимо от того, насколько это кажется Вам личным и мелочным. Как насчет чая?"

Кипятя воду в серебряном самоваре, Галкин заметил: "А знаете, американцы вообще-то кладут куски льда в чай".

’Такой напиток очень приятен в жаркий день", — сказал Туоми.

"Верно. Я почти забыл, что детство Вы провели в Штатах, — ответил Галкин. — У Вас есть преимущество перед всеми засылаемыми нами туда нелегальными агентами. Однако Вам еще очень многому надо учиться".

Прихлебывая чай, Галкин продолжал: "На второй стадии Ваши занятия будут только практическими. Мы сосредоточимся на создании для Вас такой легенды, которая не подведет Вас в Америке. Для Вас нужно будет создать совершенно новую жизнь, и Вы должны будете так хорошо знать ее, как будто на самом деле прожили ее".

"Могли бы Вы мне сказать, что я буду делать в Америке?" — спросил Туоми.

"Не совсем. Но Вашим первым заданием будет устроиться как настоящий американец и найти работу. Затем Вы должны будете искать подходящих американцев, могущих работать для нас. Если все пойдет хорошо, мы сможем отдать в Ваше подчинение тех американских агентов, которые уже находятся там. В любом случае, я почти уверен, что Вы будете действовать, находясь в Нью-Йорке".

"Смогу ли я навещать семью, пока я здесь?" — спросил Туоми.

"Конечно, — заверил его Галкин. — Время от времени Вы будете на короткое время ездить в Киров, а на праздники мы привезем их сюда. Между прочим, вот Вам адрес, по которому они могут писать Вам. Если у Вас возникнут какие-нибудь семейные проблемы, дайте мне знать.

И еще последнее. В воспитании масс бывают иногда необходимы упрощения и даже преувеличения. Но Вам жизненно важны точные сведения. Поэтому не удивляйтесь, если сказанное Вам будет отличаться от того, что известно широкой публике. А теперь пойдемте знакомиться с Еленой, лучшей поварихой в Москве".

Туоми приветствовала дородная седая женщина лет пятидесяти. На протяжении многих лет она была заместителем шеф-повара Кремля. Теперь она была своего рода экономкой в разведшколах. Она подала очень вкусный обед, состоящий из горохового супа, мяса с рисом, запеченных в легком тесте, красной капусты, салата из помидоров, дыни и красного вина. "Как только я узнаю Ваш вкус, я буду готовить лучше, — пообещала она. — Я буду заботиться о Вас как следует".

Туоми не привык к такой обильной еде и вину днем и задремал на диване. Он проснулся от приветствия, произнесенного полным темперамента голосом: "Как поживаешь, товарищ?" На него смотрела поразительной красоты брюнетка лет тридцати. На ней было купленное в Нью-Йорке платье. Оно подчеркивало линии ее стройного тела, и покрой его выделял ее среди женщин Советского Союза.