Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Движение должно было набирать также силы в мексиканских горах, где на территории целых не отмеченных на карте районов находили всегда укрытие бандиты и дезертиры. Предполагалось вначале, что только небольшие группы будут оставлять горы, чтобы подрывать железные дороги, мосты, силовые линии и заводы. Со временем организованные батальоны должны были спускаться с гор, нападать на военные отряды и грабить целые города.

Эта тактика террора должна была сопровождаться непрестанной психологической борьбой. Будучи в Москве, Гомез научился понимать, что большинство событий важны не сами по себе, а по тому, как они воспринимаются. Преподаваемая стратегия требовала создания отдела пропаганды для "образования" масс и особенно журналистов, главной темой которых будет неизбежность победы партизан над "несправедливостями" мексиканского общества и правительства. Каждая попытка правительства защищаться от партизан будет расценена как доказательство его репрессивной, тоталитарной сущности. Будут выбраны и приглашены некоторые сочувствующие иностранные корреспонденты, чтобы брать мелодраматические интервью, показывающие романтику революции, идеализм молодых людей, повиновавшихся зову совести взять в руки оружие. Все это время КГБ, с помощью своих распространенных по всему миру источников, будет исподтишка навязывать мнение, что массы поднялись против еще одного вырождающегося латино-американского правительства.

Однако никто, ни в Мексике, ни в Москве, не смог предвидеть случайной встречи, прошедшей в феврале 1971 года. Пожилой констебль шел в направлении своего дома, который находился в маленькой горной деревушке, на расстоянии пятидесяти километров от Джала-пы. Путь был длинным, и он частенько останавливался отдохнуть в заброшенной хижине на полпути к дому. Как-то вечером, приближаясь туда, он услышал в ней голоса. Заглянув внутрь, он увидел четырех юношей, один из которых чертил на грифельной доске какую-то диаграмму. Больше из любопытства, чем из подозрения, он сказал: "Добрый вечер, друзья. Что это вы чертите?"

"Не твое чертово дело, старик, — презрительно ответил один из них. — Убирайся отсюда".

"Минутку, — сказал констебль. — Я офицер полиции, и вам надлежит отвечать на мой вопрос".

"Убирайся или мы изобьем тебя так, что тошно станет!" — закричал молодой человек.

Едва только двое из них стали приближаться к нему, констебль выхватил свой револьвер. "Я предупреждаю вас, я стреляю метко, — сказал он. — Берите доску и шагом марш".

Констебль привел всех четырех в полицейский участок. Там эта диаграмма была загадкой для всех, и если бы юноши дали хоть какое-то объяснение, их, вне всякого сомнения, отпустили бы на свободу. Но их наглый отказ сказать что-либо вообще побудил полицию позвонить в Мексико-Сити.

На следующее утро приехал некто. Он сказал о себе лишь, что он — полковник. Он сразу понял, что на доске была диаграмма вышек электрической передачи — вышек, намеченных для разрушения. Полковник, отлично владевший искусством допроса, выудил вскоре все, что юноши знали, хотя это было не так уж много. Они рассказали, что товарищ Антонио убедил их стать "партизанскими бойцами", чтобы они могли "бороться за Мексику". Он сказал им, что вернется через месяц и проинформирует их о дальнейшем обучении. Они должны были учиться стрелять и делать бомбы. Один из юношей вспомнил, что товарищ Антонио упомянул как-то Мовимиенто де Акцион Революционариа. Другой думал, что их будут обучать где-то в Джалале. Начались поиски укрытия МАР в Джалале.

Прошел месяц; в Мексико-Сити Гомез приказал Браво проверить тайный центр МАР в Джалапе. Браво приехал в Джалапу автобусом. Он постучал в дверь конспиративной квартиры на Гвадалупе Викто-риа, 121. Но того, кто открыл ему дверь, он не узнал. В этом не было ничего удивительного, поскольку к этому времени к организации присоединилось много новых членов. Едва он ступил внутрь, как послышался окрик: "Руки вверх, предатель!" Глядя на дуло наведенного на него автомата и в свирепые глаза человека, держащего его, Браво почувствовал, что находится очень близко к смерти.

Сразу после полуночи его ввели в комнату в полицейском участке и оставили наедине с полковником. На протяжении четырех-пяти минут полковник лишь молча смотрел на него, не произнося ни слова. Только лишь после этого полковник начал методичный допрос, и вскоре Браво рассказал все. КГБ никогда не имел дело с Браво, а Гомез многое скрывал от него, но как руководитель группы, тренировавшейся в Корее, и соучастник в ограблении, он знал довольно много, включая и то значение, какое имел Гомез для партизанского движения, и местонахождение нескольких партизанских центров.