Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Феликс объяснил Джонсону временное бездействие тем, что с наступлением лета ночи будут слишком короткими. "Мы не можем идти на ненужный риск; Вы слишком ценны, — сказал он. — Мы сможем возобновить все осенью, когда ночи опять станут длинными и темными".

В течение лета КГБ не нашел каких бы то ни было подтверждений того, что Джонсон скомпрометировал себя, и решил возобновить операцию осенью. Он еще больше успокоился, когда в сентябре Джонсон получил повышение. Но он был обескуражен, когда с повышением пришел и перевод в Сент-Оноран, штаб военного подразделения в районе Сены. Сейф был ограблен в последний раз.

В мае 1964 года армия перевела Джонсона в Пентагон, чтобы он мог быть поближе к Хеди, которую отправили в госпиталь им. Уолтера Рида для психиатрического лечения. Накануне своего отъезда из Франции он обедал с Феликсом и Виктором в Париже. "Вы знаете, чем будете заниматься в Пентагоне?" — спросил Феликс.

"Ну, в этом подразделении никогда нельзя ничего знать, пока не приедешь на место, — ответил Джонсон. — Но я слышал, что возможно буду работать для курьерской службы".

"А что это значит?" — спросил Феликс.

"Все та же прежняя чепуха, я думаю, — пробормотал Джонсон. — Перебирать секретные документы и носить их с места на место."

Феликс и Виктор просияли от столь невероятного везения. "Что ж, эта должность может представлять большой интерес для нас", — прокомментировал Виктор.

"Да, Вы должны сделать все возможное, чтобы получить эту должность, — включился в разговор Феликс. — Может быть, Ваша жена сможет помочь. Возможно, она будет развлекать влиятельных офицеров. Под "развлечением" я имею в виду вечеринки, которые она сможет устраивать у вас дома", — добавил он, смущенный своим предложением.

"Да, каналья, я знаю, что ты имеешь в виду", — ответил Джонсон.

"В любом случае, наймите приличный дом, — сказал Феликс. — Скромный, но приличный. Первые месяцы сконцентрируйтесь на изучении Вашей работы и распорядке дня в вашем отделе. Не делайте ничего, абсолютно ничего, что может вызвать подозрение". Они расстались, договорившись, что 1 декабря 1964 года представитель КГБ встретится с Джонсоном в нью-йоркском аэропорту Ла Гардия.

Джонсон снял приятный кирпичный домик на усаженной деревьями улице в Александрии, в Вирджинии и, выйдя из госпиталя, Хеди присоединилась к нему, чувствуя себя, как казалось, намного лучше. Как-то в июле, возвращаясь из Пентагона домой, он остановил машину на Коламбия Пайк в Арлингтоне, чтобы купить пиццу на обед. Стоя в очереди, он услышал, как кто-то окликнул его со стороны входа. "Как поживаешь, Боб?" Это были те самые слова, какими Минткенбау приветствовал его в Берлине, Лас Вегасе и Орлеане.

В тот вечер, на встрече старых друзей, сдобренной пивом и пиццой, Джонсон и Минткенбау вспоминали свое шпионское прошлое, они виделись в последний раз пять лет тому назад. Минткенбау исполнял для КГБ самые разнообразные полезные, хотя не столь захватывающие работы. Он жил на протяжении шести недель в Канаде, где собирал! метрические свидетельства и другие документы для использования агентами КГБ при проникновении в Соединенные Штаты. В конце концов он действительно стал агентом по продаже недвижимости в Арлингтоне. Эта работа позволяла ему снабжать русских информацией о правительственных служащих, занятых поисками жилья. У него было также в избытке свободное время. Во время кубинского кризиса в октябре 1962 года КГБ послал его в особую поездку для сбора информации о массовой военной мобилизации в Южной Флориде.

"Да, я встречусь опять с ними в декабре", — признался Джонсон. Но вскоре он забыл о русских, о своей службе в Пентагоне и обо всем другом. В сентябре припадки безумия и ревности Хеди возобновились с такой силой, что он стал панически бояться их. Однажды в ресторане она вообразила, что женщина, сидящая за соседним столиком, пытается привлечь внимание Джонсона. Она неожиданно вскочила, перевернула столик и вцепилась одной рукой женщине в волосы, а другой стала давать ей пощечины. Как-то в магазине она решила, что Джонсон флиртует с какой-то домохозяйкой. Она бесшумно подкралась к нему сзади и пнула его с такой силой, что он полетел вперед, перевернул по дороге большое количество выставленных консервов и растянулся в проходе лицом вниз. Визжа и отвратительно ругаясь, она устраивала ужасные сцены. Все это время, днем и ночью, она требовала от Джонсона невозможного в области секса. Желая защитить себя, он уговаривал ее вернуться к проституции. Такие предложения только ухудшали ее состояние и усиливали ее нападения на него. Во второй половине дня 2 октября 1964 года, после неудачной попытки оставить Хеди в госпитале, Джонсон решил бежать.