Ирене Крекер - Несостоявшиеся судьбы. Из записок практикующей медсестры

Почему-то моя пациентка ходит с закрытыми глазами. По-видимому, она их не совсем плотно закрывает, так как, выйдя из комнаты, медленно качаясь и останавливаясь почти на каждом шагу, находит столовую и только ей отведённый столик. Она часами молча сидит за этим столиком, часто не прикасаясь к еде. Если крупица попадает ей в рот, то, вероятно, она понимает, что этим уже ослушалась приказа голоса, за это её уже ждёт наказание, тогда она не может больше бороться с собой и невидимыми нам голосами и съедает, хотя бы бутерброд, с любовью приготовленный персоналом.

Я пытаюсь порой помочь ей перебороть этого невидимого и говорю негромко, что мне пришло откровение, если я возьму этот грех на себя, то она имеет право сегодня кушать. Как ни странно, это порой срабатывает, она медленно начинает есть. В последнее время за час до еды ей дают таблетку, после приёма которой женщина расслабляется и уже не в силах бороться с голосами. Проблема, вроде, решена, но какой ценой.

Женщина на всё реагирует с замедленной реакцией. Ей нужно время, чтобы осознать, о чём говорит собеседник и в то же время попытаться, сконцентрировавшись, дать вразумительный ответ. Поэтому она порой просит извинить её за медлительность. «Мне нужно время. Будьте терпеливей ко мне», – сказала она недавно врачу во время обхода.

Тогда же она призналась, что голоса запрещают ей разговаривать. Это её откровение помогло нам понять, почему она не всегда отвечает на вопросы, почему, даже порой улыбаясь, она всё же игнорирует требования персонала. Часто она только кивает головой или меняет выражение лица. Молчание золото, но порой кажется, что человек преднамеренно проверяет нервы окружающих, молча наблюдая за происходящим. Хорошо бы изучить язык жестов и мимики. В нашей работе это могло бы пригодиться. Так была разгадана ещё одна тайна поведения этой маленькой женщины из благополучной семьи.

Жизнь прожить – не поле перейти. Она родилась в семье по тем временам – полной. Отец умер в шестьдесят восемь лет. К тому времени она уже была замужем. Бог не обделил её и детьми. Правда, первый ребёнок, девочка, умерла в двухлетнем возрасте. Через год родился сын. В этом было её спасение, так думает она сейчас.

Замуж выходила по любви, но супружеский союз распался через восемь лет, так как она не хотела больше выносить побои мужа. С этого времени она стала матерью-одиночкой и поселилась с сыном у матери.

Такова в двух словах жизнь героини моего рассказа, в настоящее время находящейся в больнице после операции. По неосторожности или в результате непредвиденных обстоятельств, она упала, сломав тазобедренную косточку. Операцию перенесла стойко. Начался послеоперационный период. Проблемы ещё впереди, но радует то, что она выстояла, с теплом вспоминает в больнице о нас и мечтает поскорей вернуться под крышу дома, который стал ей родным.

Такова жизнь – таковы люди. Я думаю, что при более внимательном наблюдении за этой женщиной, можно сделать ещё много неординарных открытий. Её судьба заставляет серьёзно задуматься о проблемах психики, о бережном отношении к себе и людям, о вечных темах, разрешение которых нам пока недоступно. Не всё так просто, как на первый взгляд кажется, и я повторяю уже не в первый раз: «Все мы под Богом ходим».

Первая встреча с этой необычной женщиной произошла у меня ещё во время практики в психиатрической клинике. Пациентка показалась мне очень знакомой, позже я поняла, что она внешностью напоминала мне моих соотечественниц. Высокая, стройная, широкая в кости, не смотря на болезнь, всегда улыбающаяся своей открытой застенчивой улыбкой, на первый взгляд спокойная и дружелюбная – такой она осталась в моей памяти на последующие годы.

В день нашего знакомства мне нужно было сопровождать её на приём к зубному врачу. У нас было достаточно времени для общения. В приёмной врача было тихо. Он и его помощницы обслуживали пациента, кажется, оперировали, а мы, сразу испытав друг к другу доверие, пустились в воспоминания о прошлом. Я ещё не сказала самого главного: меня привлекло в моей новой знакомой то, что она говорила на двух языках сразу – на русском и на немецком диалекте двухсотлетней давности, сохранившимся у немецкоязычного населения России. Женщина была возбуждена, читала мне стихи из программы русской начальной школы, а потом тихо запела «уплывают расписные Стеньки Разина челны». Удивлению моему не было границ.