Марина Черносвитова - К истокам русской духовности. Этюды

Психические заболевания различны. И далеко не все могут явиться причиной самоубийства. Лишь некоторые болезненные душевные состояния и расстройства могут окончиться трагедией. И врачам эти состояния хорошо известны. Сразу нужно сказать со всей ответственностью: Сергей Александрович Есенин никакой психической болезнью не страдал. И если его смерть – результат самоубийства, то только, как поступок сильной личности в чрезвычайных обстоятельствах. Это не требует никаких доказательств и расследований (если, конечно, не требуется убеждать кого-нибудь в том, что Есенин не был сумасшедшим).

Для того, чтобы человек мог покончить с собой, не будучи психически больным, всегда нужен кто-то, кто «поможет» ему в этом. Обстоятельства в конечном итоге – это живые, конкретные люди, желающие смерти того, кого они доводят до самоубийства. Но доведение до самоубийства – одна из форм убийства. Убийства изощренного. Это хорошо знают юристы. Поэтому «пересуды» вокруг гибели Есенина, начатые в 1989 году и непрекращающиеся и сегодня, сводятся в принципе к одной версии – убийства. В противном случае это были бы пересуды о том, был ли Есенин сумасшедшим или не был.

В «МГ» читаем: «Итак, мнение ваше, Борис Сергеевич, однозначно: «версия» убийства Сергея Есенина несостоятельна? – спрашивает Б. С. Свадковского корреспондент. И уважаемый судмедэксперт отвечает: «Для признания ее нет никаких медицинских научно обоснованных, взвешенных, четких аргументов». А его коллега, также профессор – патологоанатом, Ф. А. Морозов (см. «Труд», №№101, 178 за 1989 г.) считает иначе: «Есенин был сильно избит, а потом задушен, возможно, подушкой». Но Свадковский, полемизируя со своим оппонентом, считает, что такой вывод «… не выдерживает никакой критики сточки зрения судебно-медицинской экспертизы. Они просто годятся для практикума студентам, изучающим эту специальность». Да, именно так дискутирует Б. С. Свадковский с Ф. А. Морозовым. При этом безответственно относится и к студентам, изучающим судмедэкспертизу. Выходит, по Свадковскому. они занимаются не наукой. Действительно, в чем, безусловно, прав Свадковский, так это в том, что когда речь идет о таких личностях, как Есенин, то важны не термины, а позиция . А как же с истиной – может быть, и она не важна? И поэт нам все «безоглядно доверил в стихах», и «смерть имеет право на тайну»… Да и «всегда загадочны утраты». Вот что внушают нам Б. С. Свадковский и Н. Сафронова в своей беседе. Мы уделили столько внимания этой статье по одной причине: уж слишком по-современному она «звучит»! Именно в ней есть современный «аргумент» для оппонентов – запугивание: «Только, не дай Бог, чтобы снова, как в 30-е, 40-е, 50-е, давили на наше сознание призраки, мерещились заговоры». И еще: «Пока получается нечто похожее на приглашение в печально известную теорию косвенных доказательств, творцом которой был великий теоретик дутых процессов нашего недавнего еще прошлого А. Я. Вышинский…». И это все в небольшой «беседе» по поводу гибели С. А. Есенина, в которой не нашлось ни одного слова, которое должно было бы быть сказано профессионалом по существу. Ведь заверения типа: «А что касается «построений», которые в изобилии производились вокруг данных экспертизы А. Г. Гиляревского (судмедэксперта, производившего вскрытие трупа С. А. Есенина. – Е.С., М.Ч..), они несерьезны», «вряд ли кого могут удовлетворить».

И последнее о выступлении Б. С. Свадковского в «МГ» – он высказывает сожаление, «что так или иначе благодаря средствам массовой информации в обсуждение оказалось вовлечены множество людей». Это что же – отстаивание пресловутого права «на уважение тайны» гибели поэта? Иными словами, нежелание, чтобы мы все никогда (ни в 1989 году ни сейчас, во втором десятилетии ХХ1-го века, не узнали истину о трагической смерти С. А. Есенина?

Мы прорываемся к истокам нашим. Через светлые и мощные, трагические истории Шукшина и Есенина. Сейчас мы в «истории» Сергея Есенина. Рассмотрим мнение еще одного «авторитета» из конца прошлого века. Но, прежде чем обратиться к статье некоего Эдуарда Хлысталова, бывшего «следователя», «разработавшего» версию убийства С. А. Есенина. См.: «Тайна гостиницы „Англетер“. История одного частного расследования». («Москва», №7, 1989 г.), вернемся к событиям, непосредственно предшествующим гибели Есенина. Вот как описывает предысторию «англетеровской трагедии» наш известнейший есениновед (о нем мы расскажем особо) Юрий Львович Прокушев, в своей книге «Сергей Есенин. Образ. Стихи. Эпоха» (М., «Молодая гвардия», 1989, издание 5-е!) – и вот уже 30 лет она кочует из издания в издание его многочисленных книг (примерно по одной книге в год):