Виктор Тимченко - Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься

Цель, цель и только цель перед глазами.

Показательным для израильской политики является вопрос о получении репараций от Германии за преступления гитлеризма. В конце 40-х годов Израиль вступил в полосу экономических проблем. Стране грозил коллапс. Одним из выходов из кризиса стало требование компенсаций от Германии. Как говорил руководитель Всемирного еврейского конгресса Нахум Гольдман, «у убитых евреев нет наследников, и поэтому их имущество должен унаследовать еврейский народ».

Под этим лозунгом и начались тайные переговоры с ФРГ, с правительством Конрада Аденауэра, о сумме в 1,5 миллиарда долларов, в которую сами евреи оценили свои убытки. Тайные, потому что израильское правительство небезосновательно считало, что деньги от немцев, которых евреи называли «народом-убийцей», полученные даже под благовидным предлогом, всё же могли вызвать возмущение израильтян, не готовых «продавать кровь наших братьев, наших отцов и матерей».

Но на начало официальных переговоров должен был дать добро израильский парламент – кнессет. Так тайное стало явным.

Одна из руководителей восстания в Варшавском гетто, Цвия Любеткин, спрашивала: «Неужели даже на земле Израиля могут существовать разногласия по поводу ненависти к убийцам нашего народа?». К её голосу присоединилось много участников еврейского Сопротивления во время Второй мировой войны. Хайка Гроссман, скажем, сравнила сторонников переговоров с Германией с руководителями Jüdenräte , еврейскими пособниками нацистов в гетто. Это то же самое, что «продать душу дьяволу», – сказал депутат Моше Арам в ходе полемики в кнессете, вопрос о возмещении ущерба является шагом к «позорной миссии обеления нацистской скверны». Сионист, депутат кнессета Элимелех Римальт предупреждал: «Тот, кто считает, что можно взять деньги и при этом продолжать ненавидеть немцев и бойкотировать их, ошибается… Немцы стремятся к переговорам, чтобы стереть с себя позорное пятно, и мы последние, кто должен помочь им это сделать, потому что, если есть в истории смысл и справедливость, на них должно остаться пятно. Каинова печать на челе этой нации». В 1951 году газеты выходили под шапками «Народ не даст своего согласия на акт примирения с народом убийц» и «Репарации и переговоры – позор поколений». Радикальное политическое движение Херут выдвинуло законопроект, согласно которому торговля с Германией приравнивалась к торговле с вражеским государством. Лидер Херута , будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин, свёл дискуссию к хлёсткой фразе: «Каждый немец – это нацист. Каждый немец – это убийца». Он считал, что по этому поводу не нужен референдум: голосование уже было проведено «в Треблинке, в Освенциме, в Понарах – и там евреи проголосовали в смертных муках: не вступать в контакт, не вести переговоров с немцами». Его оскорбляло, что правительство Израиля готово «из-за нескольких миллионов грязных долларов, из-за грязных товаров подавить то достоинство, которое мы сумели сохранить на протяжении веков изгнания».

Но израильская экономика находилась на грани катастрофы, не хватало валюты, денег на приём сотен тысяч всё новых и новых репатриантов. Глава израильского правительства Давид Бен-Гурион нашёл такую формулу морального оправдания прагматичного решения: «Суверенное государство не может позволить себе вести дела с той же разборчивостью и беспомощностью, как и обитатели гетто». То есть жители гетто, может, из нравственных соображений и не подали бы руки немцу, а «суверенное государство» это сделать должно, оно «не может себе позволить» вести себя иначе. По мнению Бен-Гуриона, современность и будущее важнее, чем «тени прошлого». Один из сторонников переговоров Нахум Гольдман писал: «Кто может отрицать моральное право евреев всеми силами пытаться получить как можно больше» из состояния жертв нацизма. И добавил: «Я очень хорошо понимаю эмоциональное отвращение, которое испытывают многие евреи по поводу прямых переговоров с немецкими чиновниками, но я не верю, что одного лишь морального отвращения достаточно, чтобы лишить жертв, переживших нацистские преследования, тех немалых доходов, которые они могут получить, если награбленное у евреев имущество стоимостью в сотни миллионов долларов будет возвращено. Что это за моральный принцип, который оставляет в руках преступника похищенные им сокровища? “ Это было «конструктивное возмездие», – пишет еврейский автор Ехиам Вайц.