Владимир Разуваев - Информационная война

Специфические информативные вопросы: повлияла ли какая-то иностранная держава на американские выборы, действительно ли у Москвы есть компромат на Трампа или тайные связи с ним и хотел ли Кремль его победы на выборах. Затем опять же очень характерное признание с опять же очень характерным выводом: мы не уверены, что эти вопросы поставлены правильно, да и основные ориентиры, все эти встречи, досье, твиты сами по себе не имеют особого смысла. А вот в совокупности они, как утверждает американская журналистка, свидетельствуют о последовательной кампании, которую Россия уже пробовала организовать в других местах.

Давайте разберемся. В очередной раз все решено уже с самого начала. Это первое. Формулировка вопросов вызывает сомнение у самого автора. Это второе. Основные предположения не имеют особого значения. Это третье. Однако все в совокупности заставляет подозревать, что это делала Россия. Это уже четвертое.

Есть тут какая-то логика? Нет, вы неправы, она есть – убежденная русофобия. Неважно, что нет доказательств, главное: я, автор статьи, права и Россия является агрессором, который стремится повлиять на Соединенные Штаты. Естественно, априори.

Еще один прием западных традиционных СМИ в информационной войне – однозначность выводов и изложения материала. Вторая сторона дела как будто не существует. Все очень жестко и односторонне. Впрочем, начну с другого примера. Бывают относительно осторожные и несколько более профессиональные утверждения. Так, политический обозреватель Süddeutsce Zeitung Хуберт Ветцель в декабре 2016 года 39 39 Süddeutsche Zeitung, 12.12.2016 предпочел следующую формулу: после того, что стало известно в последнее время, можно с уверенностью сказать, что Россия, вероятнее всего пыталась оказать влияние на предвыборную кампанию в Соединенных Штатах с целью оказать поддержку Дональду Трампу. Здесь хотя бы есть «вероятнее всего», то есть не «абсолютно точно». Правда, этот намек на сомнение полностью нейтрализуется последующей «уверенностью» автора. Беда в том, что полной уверенности у него не может быть хотя бы потому, что нет ни одного доказательства того, что Россия пыталась повлиять на президентские выборы в США.

В других случаях ситуация хуже. Например, постоянно повторяется тезис о том, что Россия собирается оккупировать Прибалтику в результате блицкрига. 40 40 The National Interest, 1.03.2017 Откуда такая уверенность, непонятно. Никаких данных об этом нет. Есть только сообщения о том, что этого события боится подавляющая часть прибалтийских политических кругов. Однако задам классический вопрос: а для чего ей, то есть России, это делать? Выход в Балтийское море у страны есть и так, зачем надо присоединять к себе заведомо недружелюбно настроенные страны? Да еще платить за их содержание, как это делает сейчас ЕС. Ну и пусть это делает дальше. Мне кажется, никто об этом просто не хочет подумать. Однако тезис о том, что Россия собирается вернуть себе прибалтийские земли, напрочь утвердился в информационной войне. И даже привел к переброске символического контингента НАТО в эти три государства.

Вот статья Эндрю Рота из The Washington Post о резком обострении ситуации в украинской Авдеевке в конце января – начале февраля 2017 года. В ней приводятся несколько цитат, однако решающее значение имеют слова временного поверенного в делах Кейт Бернс (США), сказанные на экстренном заседании Постоянного совета ОБСЕ. Она винит во всем случившемся «объединенные российско-сепаратистские силы», а потом призвала именно Россию остановить насилие и прекратить попытки захвата новых территорий за пределами линии соприкосновения. 41 41 The Washington Post 31.01.2017 И это притом, что сама украинская сторона незадолго до этого признала, что начала постепенно занимать «серую зону» между противниками. Кейт Бернс известна своим антироссийским настроем, хотя для дипломата это в принципе неприемлемо. Однако The Washington Post с удовольствием опирается на ее высказывание. Однозначность и отсутствие мнения другой стороны стали, к сожалению, неотъемлемыми признаками западных СМИ. Во всяком случае тогда, когда речь идет о информационной войне против России.

Лауреат Пулитцеровской премии Сеймур Херш в The Intercept в январе 2017 года высказал мнение, что американскому разведывательному сообществу не удалось доказать, что президент Владимир Путин лично распорядился провести хакерскую операцию, которая должна была привести к победе Дональда Трампа на президентских выборах. 42 42 The Intercept, 25.01.2017 Никого это мнение, впрочем, не смутило. Вина России была однозначно определена в американских СМИ. Это как в «Крестном отце»: я уже вынес вердикт, так что обжалованию он не подлежит.