Владислав Мирзоян: Баю-бай-басенки. Побасенки

© Владислав Михайлович Мирзоян, 2017

ISBN 978-5-4485-5025-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

*

Басня – от слова баять – говорить, рассказывать.

Связывая воедино жизнь видимую и невидимую.

Баял – один Эзоп.

Хоть и считается, что он всего лишь собрал народную мудрость,

остальные, после Эзопа, в стихах ли, в прозе, его лишь перебаЯвали —

и Федр, и Бабрий, и Авиан,

а уж Лафонтен, Крылов и Толстой – тем паче —

писали побасенки от Эзопа.

*

Эзоп был раб.

Считается, что его убили дельфийские жрецы.

А жрецам – убивать непозволительно.

Поэтому жрецы не убивают —

жрецы приносят жертвоприношение.

Стало быть – Эзоп был принесён в жертву.

*

Теперь уже и не разобраться —

то ли это было наказание,

то ли великая честь —

скорее второе.

Но мы – за честью должны почитать

само чтение его басен.

А уж перебаЯвать Эзопа – за непозволительную честь.

В меньшей степени, но равно, как и Лафонтена, и Крылова, и Льва Толстого, басни которых (или парафразы их) помещены в книге и по их мотивам написаны автором побасенки.

*

Поэт и лягушки

Однажды лягушки пожаловались Зевсу:

– Скучно живём. Квакаем одно и то же. Надоело. Пошли нам поэта.

Сжалился Зевс над лягушками и послал им своего любимого поэта, просто от сердца оторвал.

И стал поэт на болоте ублажать лягушек стихами – и оды им, и лирику, и хорей, и ямб, и амфибрахий, и всё такое.

Лягушки – в восторге!

Правда, поэт за их девушками стал волочиться. И в загулы иногда впадал. И несколько раз подрался. Но говорил, что это – для вдохновения.

А лягушки за стихи – всё ему прощали. И потихоньку сами стали запоминать про эти страшные хореи и глубокие ямбы.

А потом почему-то решили:

– Да нахрен нам этот поэт? Мы сами себе поэты. Сами можем эти… амфибрахии гонять.

И поэт куда-то пропал.

Не то они его изгнали со своего болота, не то сам съехал, не то они его на дуэли застрелили, не то сам повесился – в общем какая-то мутная история.

Но лягушки недолго грустили – поставили поэту непохожий памятник на пне, завели литературный сайт имени поэта и сами стали стишатки вовсю пописывать.

И заквакало болото на все голоса.

Конкурс «ква-квакергений года» завели.

Голосовали, интриги плели, чуть все не передрались – в общем, как говорил Аристофан, – полный бре-ке-кекс у них там случился.

Но, всё-таки – выбрали себе ква-квакера. И под пнём с памятником венок из жареных мух ему на голову водрузили.

– Видал, чё творят? – глядя на всё это, кивнул Зевс поэту, – Научил на свою голову.

– Да… квакают, – печально вздохнул поэт, – Как-то… беспонтово. Ни темы не держат, ни ритма. Как будто меня там не было.

– Ну и пусть себе там квакают на здоровье, – махнул рукой Зевс и обнял поэта за плечо, – А ты мне – на Олимпе нужнее… Ну, что – нектарчику?.. Ноль пять?

– Да давай сразу – литр. Чтоб не бегать. И амброзии надо взять. На закуску.

*

Орёл и черепаха

Увидала черепаха парящего в небе орла —

красавец, три метра размах боевого крыла, взгляд – как у царя – мурашки по

телу, клюв, как у особей некоторых национальностей, лапы с когтями, как

шасси сложил, его именем город назвали – а он парит – мечта, а не жизнь —

и захотелось черепахе самой полетать.

– Товарищ лётчик, товарищ лётчик! – закричала ему черепаха, – А научите меня летать! … Как это у вас так получается?

Орёл даже не сразу и понял, кто это кричал – сверху черепаха, как коровья лепёшка.

– А ты на дерево залезь, да и прыгни, – посоветовал ей орёл, – И полетаешь… А я не инструктор, – и попарил себе дальше…

– Летать-то – не сложно, – учила черепаха потом внуков, – Сложно на дерево залезть.

*

Эзоп

Верблюд

басня (парафраз)

«Когда люди в первый раз увидели верблюда, они испугались его и в ужасе разбежались.

Но прошло время, узнали они его смирный нрав, осмелели и стали к нему подходить.

А ещё немного спустя, поняли они, что верблюд и вовсе не способен злиться, и дошли до такого к нему презрения, что надели на него уздечку и дали детям его погонять.

Басня показывает, что даже страх смягчается привычкой».

*

Saliva camel

побасенка

Когда верблюд впервые увидел людей, он подумал:

– Ну и морды! – испугался и убежал в пустыню.

Потом пригляделся, приглядывался к ним из-за бархана – и увидел – как они суетны, мелки и жалки эти человечки – чего их бояться? … и что-то в них было… такое… небезнадёжное…