Журнал Современник - Наш Современник 2006 #1

В меру сил и я стремился “услышать” эту связь. Больше всего люблю небольшие древние города Центральной России — Звенигород, Верею, Можайск, Переславль-Залесский, Ростов Великий. Недаром же в старину говорили: “У нас, что ни город, то норов”. И впрямь: все эти города со своим “норовом”. Все они недалеко от Москвы — час-два на электричке, а потом попутной машиной. Приедешь — всё вроде бы знакомо, но всякий раз находишь неожиданные сюжеты. Но главное — встречи с людьми…

В Переславле-Залесском, помню, местный краевед и коллекционер С. И. Чертаков показывал мне свое богатство, собранное на местной базе вторсырья. Чего только не было в собрании Сергея Ивановича: монеты XV-XIX веков, медные иконки, древние литые чернильницы, оловянная посуда петровских времен, самовары, поддужные колокольчики из села Пурих и с Валдая…

— А старинные книги у вас есть? — поинтересовался я.

— Книги не собираю, — ответил старый рабочий, — иначе бы весь дом завалил.

Мы пошли с Чертаковым на базу вторсырья. Там готовили к отправке макулатуру. Я попросил разрешения посмотреть, нет ли чего интересного. Боже мой, что я увидел! В упакованных тюках оказались разрозненные тома “Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона”, житийная литература, консисторские бумаги, церковные книги с записями о рождении и крещении — и все это было немилосердно разорвано: целые книги областная база считала “некондиционными”. Полагалось переплеты отделить и упаковать отдельно. Я бросился было звонить в музей, но напрасно. База вторсырья музею не подчинена, у нее свой план и свое начальство. Этот день для переславльской базы был “удачен”: из старинной церкви в селе Купань вывезли полтонны макулатуры. То, что там могли быть уникальные издания, ценные исторические документы, стоимость которых намного превышала бы несколько пятилетних планов районной базы вторсырья, этого никто и в голове не держал. Ведь сдали же в Тутаеве уникальные литые чугунные полы из церкви XVIII века как рядовой металлолом. Вторых таких полов — чуда литейного искусства — во всей России не было. В газете похвалили за инициативу по сбору металлолома, присудили первое место в области и вручили переходящий вымпел. А потом приехала комиссия из Москвы. Осечка вышла в Тутаеве, скандал на всю страну.

“Подвиги” контор вторсырья у нас редко проникают в печать, а ведь можно было бы составить целую книгу. В селе Уборы под Москвой, в храме, построенном гениальным зодчим XVII века Яковом Бухвостовым, был редкостной красоты резной иконостас, покрытый сусальным золотом. Вопрос, как “умно” оприходовать золото, многим не давал покоя. “Решение” все-таки было найдено: приехала бригада “умельцев”, иконостас облили керосином и сожгли прямо в храме, а золу собрали в мешки и увезли промывать. Сколько золотников потянуло, сказать трудно…

Да и позднее на базах вторсырья ничего не изменилось. Ценные реликвии потоком шли в утиль. Я написал об этом в газету “Советская Россия”. Заметка “Хранить реликвии” была опубликована, но, к сожалению, не возымела никакого действия. Это я проверил на базах вторсырья Серпухова и Можайска. Заметками и циркулярами Министерства культуры положение не исправишь. Дело зашло слишком далеко. Несколько поколений было воспитано у нас в полном небрежении к своему родному, кровному. Остановить лавину нигилизма теперь не так-то просто.

Треть века тому назад, объездив около сотни провинциальных музеев, я собрал уникальный иконографический материал и написал книгу “Древнерусский исторический портрет (Парсуна)”. Куда только я не предлагал ее, и все понапрасну. Говорили: мол, социальный состав портретируемых не тот. Одни святые, князья, бояре, а где же крестьяне, ремесленники? Ах, как пригодились бы такие книги для воспитания патриотизма! Сталин в начале Великой Отечественной войны не случайно ведь помянул с самой высокой трибуны Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьму Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Вот когда наша родословная до самого тридцатого колена понадобилась. Вопрос стоял о жизни и смерти. А разве сейчас он стоит по-другому?…

Памяти Вадима Кожинова

Муза Клио — покровительница изучающих историю, ее имя переводится весьма многозначительно — “дарующая славу”. Истинно так! Тот, кто не попал на скрижали истории, тот в человеческой памяти не останется (заметим, как в доброй, так и дурной).