Журнал Современник - Наш Современник 2006 #1

В этих условиях моя настойчивая просьба о получении разрешения на запись колокольных звонов во Владимире, Пскове и Новгороде в Совете по делам религий (спецотдел КГБ) была воспринята с крайним раздражением. А после “нелегальной” встречи с наместником Троице-Сергиевой лавры архимандритом Пименом (известным меломаном) и архиепископом Ярославским Леонидом, которым я подарил (на всякий случай, для сохранности) копии записи ростовских звонов, меня вызвали в партком и “поставили на вид” — было такое партийное взыскание.

Спустя некоторое время я стал готовить для издательства “Просвещение” сборник статей известных писателей, учёных, реставраторов, посвящённый охране культурно-исторического наследия. Книгу тут же затребовали в Совмин РСФСР, к куратору охраны памятников В. И. Кочемасову. Больше ее никто не видел. Директор издательства объявил, что сборник признан идеологически невыдержанным и набор рассыпан. С этого времени в моей государственной службе была поставлена точка. И слава Богу, скажу по прошествии лет. Для полной ясности все-таки замечу, что диссидентом никогда не был. Я был не “против”, а — “за”. Убежден, что нынешние “демократы” и примкнувшие к ним либералы в массе своей — люди без корней, в народе таких зовут “перекати-поле”. Это о них писал Леонид Леонов еще в период сталинской борьбы с космополитизмом в конце 1940-х годов: “Они здравствуют и процветают здесь, но всегда держат в мыслях, что есть на свете такая праведная страна Эльдорадо, где пребывает надмирная глянцевая культура”.

Нынче и ездить никуда не надо. Выгляни в окно — кругом Э л ь д о р а д о, и “надмирную глянцевую культуру” нам намазывают, как повидло, прошедшие тарификацию в зарубежных СМИ старательные шустряки с претензией на объективность.

После фактического запрета на госслужбу и включения в список невыездных и неблагонадежных мне оставались лишь “свободное творчество” и работа в общественных организациях — молодежном патриотическом клубе “Родина”, Обществе охраны памятников (членом Центрального совета ВООПИиК я остаюсь по сей день) и студенческих реставрационно-строительных отрядах, в составе которых участвовал в восстановлении Соловков, Валаама, Кийского Крестового монастыря, Кирилло-Белозерской обители под Вологдой, Иосифо-Волоколамского монастыря.

Незабываемы поездки на Соловки. Архипелаг, на котором стоит монастырь, расположен в Белом море, в ста пятидесяти километрах от Полярного круга, и включает в себя Большой Соловецкий, Анзерский острова, Большую и Малую Муксалму, Большой и Малый Заяцкие острова (общая площадь вместе с мелкими островами — восемьсот квадратных километров). Время здесь московское.

В июле, белыми ночами, солнце заходит в двадцать три часа с минутами, а восходит в три часа утра. Ночью светло как днем. Идешь, бывало, песчаной дорогой от монастыря к Секирной горе, свернешь чуть в сторону — и перед тобой огромный ковер ягод: черника, голубика, брусника, морошка, не в диковину встретить малину, черную и красную смородину. Грибы-красноголовики хоть косой коси. Монахи раньше даже дыни и виноград выращивали. А все оттого, что Гольфстрим, видно, по воле Божией, последним своим теплым дыханием накатывает на Соловки.

Башни и стены Соловецкого монастыря покрыты тонким слоем мха. Цвет башен меняется в зависимости от освещения. Утром первые лучи солнца ударяют по камням и как бы высекают красный цвет. Днем цвет бывает охристым, коричневым, зеленоватым. Все это создает неповторимость чудесного сочетания. И сколько бы ты ни ходил у каменных стен, всякий раз можешь приметить новые оттенки, которых раньше не замечал. Если бы импрессионисты, тот же Клод Моне, могли наблюдать здесь смену цветов, то уверен, создали бы непревзойденную картину, по сравнению с которой “Руанский собор” проиграл бы. Дело в том, что образ Соловецкого монастыря сам по себе, по композиции, по настроению, выигрывает в сравнении с собором Руана. В монастыре есть эпичность, значительность — этого не хватает собору Руана. Такие соборы большего или меньшего размера есть почти в каждом западном городе. Подобного же Соловкам нет ничего в мире.

Был когда-то хозяином-наместником на Соловках московский боярин Федор Степанович Колычев, принявший в 1538 году монашеский постриг с именем Филипп. Ему да основателям монастыря святым Зосиме, Савватию и Герману Соловецким (XV в.) и обязана обитель своей славой во всем православном мире.