Лев Аннинский - Русские плюс...

Но и русский (изначально русский, рождающийся в ХIV веке из славянина, финна и татарина), — это тот, кто «встает и идет». Общее у первопроходцев Старого и Нового Света: чувство пути. «Дорога на океан». Фронтиры, рубежи, горизонты. Мечты. Непосильные глобальные задачи.

Американец (я имею в виду Лернера), готовясь к испытаниям, напоминает себе суховатое замечание Фрейда о том, что счастье «не является составной частью жизненного устройства». Русский (я имею в виду русского поэта Осипа Мандельштама), готовясь к ссылке, спрашивает жену: «Кто тебе сказал, что ты должна быть счастлива?!»

Пошли, Господи, счастье людям и народам, положившим жизнь в основание тех путей, по которым идет в неизвестность человечество.

«На сегодняшний день существуют две наиболее сильные цивилизационные системы — ислам и американский образ жизни (как бы его покороче назвать американизм?). Недаром между исламскими режимами и США (а цивилизационно между исламом и американизмом) идет борьба не на жизнь, а на смерть.

Обе эти цивилизации выносят на всемирное торжище собственные жизненные стили. Оба стиля молодые, агрессивные, понятные, состоящие из простых и ясных жизненных указаний для людей обоего пола, любого возраста и социальной группы. Отвечающие на такой трудный в нынешних обстоятельствах вопрос — как себя вести. В каждый отдельно взятый момент и в жизни в целом, по отношению к отдельному человеку, нации и всему человечеству. Отвечающие быстро, ненатужно, с примерами. Предлагающие все в готовом виде. Американизм — Голливуд, джаз, СNN, Ниагара популярной печатной продукции для простого народа. Ислам — пример исламских государств, законы шариата, отвечающие глубинным народным представлениям о добре, зле и справедливости. Поэтому эти стили так легко приживаются в иноцивилизационных средах…»

И в инонациональных, надо думать?

Конечно:

«Американизм… выше этноса, религии и государства. Разумеется, в американизме есть масса расовых, культурных, религиозных течений, безуспешно испытывающих его на разрыв. Точно так же в исламе есть и собственно религиозные толки, и политические противоречия, и этнические нестыковки — но ислам, несмотря на это, целостен, полон жизненных сил и бодро смотрит в будущее…»

Денис Драгунский в статье «Красное вино геополитики» («Дружба народов», 1997/2) обрисовывает эту ситуацию как бы попутно; главная его задача — высмеять современных наших геополитиков, занимающихся пустым делом — поисками путей русской цивилизационной модели.

Почему пустым?

Потому что России в этом смысле ничего не светит.

«Русская цивилизация» слабовата именно в геополитическом смысле. В ней отсутствует то, что у генетиков называется «пенетрантность» — проникаемость в чуждые среды и самовоспроизводство в этих средах. Нет легко усваиваемых и легко воспроизводимых шаблонов поведения.

Какой-то журналист «Московского комсомольца» точно заметил: русские общаются «сущностно», то есть без правил, по своему сиюминутному пониманию, в свободном потоке симпатий и антипатий. Об этом писал и Розанов — о русском подмигивании и понимании без слов, которое с иностранцем невозможно. И очень жаль, что невозможно.

Что жаль, я с Драгунским согласен. Я не согласен в другом — в том, что о политике лучше не думать и что нам остается только подмигивать. Ужасно тянет думать о геополитике, хотя Драгунский от этого и предостерегает. Конечно, словами ничего не поправишь. Но, может, удастся подмигнуть.

Значит, в двадцать первый век человечество вошло, как и повелось, на двух ногах. То есть по биполярной схеме, или, скажем так: по двухколейному пути. Раньше было: Запад — Восток, капитализм — коммунизм, США — СССР…

Теперь: американизм — ислам.

Увы, Россия из этого осевого противостояния выпадает. Мы становимся лишь полем столкновения сил, вне нас и помимо нас существующих.

Если эта модель правильна, кое-что становится понятнее в абракадабре нынешних событий. Например, в развале Советского Союза. Казалось, что если ему суждено развалиться… Это «если» барьером стояло в умах вплоть до самого конца 1991 года, когда развал грянул, как гром с ясного неба. Но уж казалось, что вслед за Прибалтикой (она, разумеется, первая) отвалятся Средняя Азия и Казахстан. Однако отвалилась Украина; вожделенное славянское единство оказалось главным блефом. (Вожделенное — потому, что в умах жила идея этнической солидарности, общей истории, языковой близости и т. д.)