Роман Арбитман - О короткой памяти

О смелости хотелось бы поговорить. О двух ее, если угодно, разновидностях: смелости без оглядки на время, авторитеты, на обстоятельства, на возможные последствия — и смелости дозволенной, разрешенной, совершенно безопасной.

Первая (при всех возможных заблуждениях людей, ее проявлявших) дорогого стоит. Именно те, кто в годы всеобщего «одобрямса» имели мужество не соглашаться и были многократно (и по-разному, в зависимости от «тяжести» несогласия) биты, готовили нашу перестройку. И ныне эти люди не впали в самодовольство, понимая: работа только в самом начале…

О втором виде смелости долго говорить нет смысла, она понятна, объяснима и присуща ныне подавляющему большинству из нас. Сегодня это нормально для нас состояние. Особых заслуг у проявляющих теперь благонамеренную смелость я не вижу, но и порицать таких людей в общем-то не за что. Раньше не видел истину и молчал, ныне прозрел и заговорил. Ничего страшного.

Нормально.

Однако среда дозволенно-смелых есть один тип, который лично у меня никаких добрых чувств не вызывает. Это те, кто, получив свыше право голоса, с упоением набрасываются на тех, кто задолго до разрешенной гласности говорил то, что думал. Как легко ныне дозволенно-смелым поучать этих людей: они, мол, были ограничены, их идеи, дескать, уже не волнуют, их мужество-де пройденный этап… Как легко сегодня, должно быть, со снисходительной улыбкой похлопывать по плечу людей, в свое время рвавшихся «из сил, из всех сухожилий», чтобы донести нам хоть слово правды, хоть глоток свобода. И как мучительно стыдно читать сегодня эти благонамеренные разглагольствования.

Творческий путь известных советских писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких никогда, что называется, не был усыпан розами. Всегда им доставалось изрядно: за независимость суждений, за скепсис, за «намеки», за сатирические обобщения. На них шли в поход со страниц «Известий» и журнала «Коммунист», «Литгазеты» и тогдашних «Огонька» с «Октябрем»… Цензоры (как официальные, так и добровольные) бдительно вглядывались в каждое их слово, нашаривая крамолу. Их обвиняли в непонимании настоящего и клевете на будущее, в тлетворном влиянии на молодежь, в очернительстве, в непатриотизме и прочих вредных «измах» (кроме разве что расизма — это чудовищное обвинение рождено уже новейшими критиками). Каждая книга Стругацких пробиралась к читателю с трудом, через всяческие препоны и рогатки. Не один редактор поплатился своим местом из-за того, что публиковал фантастику Стругацких. Из цитат, собранных из разносных статей-доносов на писателей, можно было без труда составить обвинение по статье «Антисоветская агитация и пропаганда» (ныне, к счастью, отмененной)…

Прошло время. Вещи, написанные Стругацкими два и более десятилетия назад, с успехом переиздаются и находит своих благодарных читателей. Талант писателей никакое время не может «отменить», а то, что поставленные ими проблемы не утратили актуальности, свидетельствует об особой зоркости фантастов. Их новые произведения («Град обреченный», «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя») вызывают новые споры, дискуссии — так оно должно и быть.

И тут подают свой голос дозволенно-смелые критики.

Вооружившись самыми свежими цитатами из самых свежих постановлений, они начинают выискивать расхождения между книгами Стругацких 60-х годов и нынешним духом времени.

Перестройку подобные граждане понимают по-своему — как счастливую возможность напасть на ненавистных писателей-фантастов в новых идеологических доспехах.

Раньше клевали за демократичность — теперь за недостаточную демократичность, раньше пинали за не слишком активных героев — теперь вдруг герои оказались чересчур активными, раньше упрекала в идеализации капиталистического общества — теперь готовы записать Стругацких в число поклонников «казарменного коммунизма».

Хочет «отменить» Стругацких уже знакомый нам критик С. Плеханов. Еще недавно убежденный проповедник идеи «имперского сознания» (прочитайте-ка не блещущую художественными достоинствами повесть С. Плеханова «Золотая баба» и обратите внимание, как там решается вопрос взаимоотношений «большого» и «малых» народов), критик теперь обвиняет авторов в национализме. Другой критик, В. Сербиненко (статья «Три века скитаний в мире утопии») находит у Стругацких другие грехи: антигуманизм, оправдание иезуитского лозунга «цель оправдывает средства», когда ради идеи можно пойти на контакт с чертом, дьяволом, интервентами… Третий критик, Ирина Васюченко (статья «Отвергнувшие воскресенье»), обнаруживает у Стругацких культ силы, жестокости, предостерегает юношество от чрезмерного доверия к Стругацким…