Марина Цветаева - Рецензии на произведения Марины Цветаевой

Из стихотворения «Моим стихам, написанным так рано…»

Из стихотворения «Идешь — на меня похожий…»

Из стихотворения «Други! Братственный сонм…»

Из стихотворения «Душа».

Из очерка «Герой труда» (Т. 4. С. 55).

По-видимому, речь идет о Г.Адамовиче.

Строкой «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» начинается Евангелие от Иоанна.

Из «Поэмы Горы».

Из стихотворения «Что же мне делать, слепцу и пасынку…»

Имеются в виду работы советского критика Полонского (Гусина) Вячеслава Павловича (1886–1932), проповедовавшего реализм, но реализм «романтический». Был резким оппонентом Маяковского.

Сельвинский Илья (Карл) Львович (1899–1968) — поэт, драматург, прозаик. Его роман «Пушторг», опубликованный в 1929 г., явился первым советским романом в стихах.

Ларионов Михаил Федорович (1881–1964) и Гончарова Наталья Сергеевна (1881–1962) оформили не одну книжку футуристов. Представители русского авангарда.

Бурлюк Давид Давидович (1882–1967) — поэт, живописец, график, театральный художник, литературный и художественный критик, публицист, мемуарист. Отец русского футуризма. Подобные рисунки лошадей были помещены им в футуристическом сборнике «Садок судей II».

В 1918–1919 годах Бурлюк предпринял «сибирское турне» — он побывал в Кургане, Петропавловске и Омске. В последнем городе его пребывание было наиболее длительным. Читая лекции, проводя дискуссионные вечера о современном искусстве, часто устраивая выставки, он оказал большое влияние на омичей, а особенно на молодежь, которая начала интересоваться современными течениями в искусстве.

Неточное цитирование стихотворения «Литературная — не в ней…» (цикл «Маяковскому»).

Неточное цитирование стихотворения «И полушки не поставишь…»

Полной противоположностью взглядам А.Несмелова и В.Логинова (см. его отзыв на с. 397) о стихах Цветаевой «Маяковскому» явился отклик харбинского критика О.Штерна. Описывая вечер литературного объединения «Молодая Чураевка», состоявшийся в апреле 1932 г. и посвященный второй годовщине гибели Маяковского, о тех же стихах Цветаевой он отметил: «Даже бесспорно умная и уже, конечно, талантливая М.Цветаева написала на смерть его прямо-таки изумительно бездарную поэму, внутреннего убожества и неискренности которой не может скрыть даже самая напряженная нарочитость этого произведения. Два отрывка из этой поэмы о сапогах Маяковского и о посмертной встрече его в раю с Есениным были прочитаны Н.Щеголевым (харбинский поэт. — Сост.) и оставили странное ощущение: недоумения, скуки и неловкости» (Рупор. Харбин, 1932. 24 апр.).

М.Адрианов «Стихи Н.Асеева» (Рец. на: Асеев Н. Избранные стихи. М.: Госиздат, 1930 // Воля России, 1930, ХI–XII. С. 1054).

Вечер в Коммерческом собрании в Харбине, посвященный Маяковскому, прошел в марте 1931 г.

Имеется в виду цикл из 7 стихотворений «Маяковскому».

Из стихотворения Н.А. Некрасова «В больнице».

В статье цитируется стихотворение «Советским вельможей…»

Позднее стихотворение получило название «Разговор с Гением».

Вечер состоялся 30 мая в зале Эвритмии. Годом раньше вечер Цветаевой прошел в Объединении «Кочевье» 10 апреля 1930 г.

Г.Адамович вспоминает слова Ахматовой, сказанные ею после одного из собраний «Цеха поэтов» (Воздушные пути. Вып. 5. Нью-Йорк. 1967. С. 104).

Свой очерк о Мандельштаме «История одного посвящения» Цветаева написала в ответ на появившиеся мемуары Г.Иванова «Китайские тени» (Последние новости. 1930. 22 февраля), который включил в них вымышленные подробности из жизни Мандельштама в Коктебеле. При жизни Цветаевой ее воспоминания о поэте напечатаны не были. Они увидели свет лишь в 1964 г. в ж. «Oxford Slavonic Papers».

Ср. с дневниковой записью, сделанной сразу после вечера Цветаевой, другого его очевидца, поэтессы и журналистки Христины Кротковой: «Только что с вечера Марины Цветаевой… С изрядным опозданием на деревянной сцене появляется она — в ярко-красном вечернем платье, декольте. Держит себя очень непосредственно, но почти не бестактно. Звонкий, не низкий голос, которым она прекрасно владеет. Вероятно, из нее вышла бы неплохая актриса. Она из тех женщин, что любят себя, умеют собой наслаждаться. Она никогда не скажет истины, потому что истина — общее место, одинаковое для всех. Но по-своему она всегда права, парадоксально права. Тем, что она сама себя так любит, она умело подчеркивает, что в ней и другим можно любить. О Мандельштаме было не очень много. Главное было доказать, что он ее любил. Очень остроумно, талант бьет ключом и не угасает…» (Минувшее: Исторический альманах. 21. СПб.: Atheneum; Феникс, 1997. С.386).