Анатолий Луначарский - Лев Борисович Каменев (Розенфельд)

В то время как отношения мои к Ленину, в сущности говоря, не портились ни на одну минуту и вражда наша держалась целиком в плоскости политической, к Каменеву, ввиду этого его неожиданного подозрения, я чрезвычайно охладел.

Я, разумеется, сожалею об этом, не то чтобы я считал себя неправым, но жалко, что подобные временные недоразумения (кто бы ни был в них виноват) заставляют нас терять время и не давать друг другу все то, что мы можем дать.

В период времени от первой революции до второй Каменев пережил большие передряги, так как пробовал работать в России и, как известно, поплатился за это. Вообще, будучи одним из трех руководителей правой, ленинской, части нашей партии, он, быть может, больше, чем другие, пережил всевозможных приключений, играя более внешнюю и более подвижную роль в главном штабе большевизма.

Деятельность его была более или менее на виду. Я же лично мало осведомлен о той ее части, которая осталась конспиративной, поэтому обо всем этом периоде мне нечего сказать.

Встретился я с Каменевым только во время нынешней революции, о чем расскажу в своем месте.

Не на авось, а ищут систему и вырабатывают ее, создают школу и воспитывают в ней. А без школы, без системы, без навыков, без традиций отчетливого труда нельзя создать ни социалистической организации просвещения, ни тем более социалистического общества высокой культуры.

И вот Е. А. Литкенса нет; переутомился, надорвался, заболел, поехал в Ялту на поправку, попал под бандитскую пулю, погиб. Было ему, должно быть, не более 34 лет. Мы за эти годы научились многому, и в том числе терять друзей. Но сердце тем не менее упорно не хочет признать, что Евграф Александрович убит, что нет больше среди нас милого товарища Грани.