Внутренний Предиктор СССР - Последний гамбит

— А ты, — строго обратился Саи Баба к Пракашу, — зачем здесь? Ты не англичанин, но любишь всё английское. Нехорошо.

— Я помогаю мистеру Холмсу, — сложив молитвенно руки, ответил Кумар и лицо его из смуглого стало серым.

— Я знаю, кому и чем ты помогаешь, — снова улыбнулся Саи Баба, — но почему ты мало помогаешь своему брату?

— Он живёт в России и хорошо справляется со своими делами.

— У него есть ещё и дела, которые он не считает своими, но которые для России и Индии много значат. И ты должен помогать ему, но для этого ты сам должен понять то, что ещё не понял твой брат. А вот Кришна в этих делах уже что-то понимает. — И он заговорщицки подмигнул Грише. — Помоги мне, — обратился он к Пракашу, что было знаком особой милости.

Тот с молитвенно сложенными руками на коленях подполз к креслу. Саи Баба, опершись на его плечо, поднялся, давая тем самым понять, что аудиенция закончена. Все встали и направились к выходу. Огромное пространство храма было освещено утренним солнцем и… пустынно. Беседа продолжалась не более часа, а пятитысячная толпа успела разойтись, что сильно озадачило Холмса. Паломники шли к завтраку, и Холмс со своим сопровождением направился в столовую. После завтрака Гриша вызвался показать достопримечательности ашрама. Во время непродолжительной прогулки Холмс увидел музей всех религий и священное дерево, на котором по преданию Саи Баба ещё мальчиком творил для своих односельчан различные экзотические плоды. Было около десяти утра, но солнце жгло немилосердно, и Холмс попросил Гришу проводить его на местный «почтамт» позвонить в Лондон. Слышимость была отличной, и Ватсон сообщил, что готов к обсуждению «пикников». После телефонных переговоров Холмс предложил вернуться в гостиницу. Пракаш, сославшись на то, что ему необходимо решить вопрос с отъездом из Путтапарти, куда-то исчез, а Гриша пошёл за своей папкой с бумагами. Холмс в ожидании Гриши остановился у гостиничного блока с названием «NORD», корпус 4. Его взгляд упал на большое дерево у каменной стены, ограждавшей ашрам со всех сторон. В это время появился Гриша.

— Скажите пожалуйста, Гриша, а в каком блоке жили русские?

— Здесь, — указал Гриша на блок «NORD», корпус 4, — они любили прогуливаться в этом районе, и их очень забавляло семейство обезьян, живущее вот на этих деревьях. Хотите посмотреть?

Холмс приблизился к дереву, привлекшему его внимание, и действительно среди ветвей увидел хитрые мордочки молодых мартышек и их родителей.

— И давно они здесь живут?

— Давно, паломники их подкармливают и считают своими.

Холмс в сопровождении Гриши вернулся в свой номер и попросил подробнее рассказать о прошлогоднем посещении ашрама русскими.

— Всё началось точно так же, как было сегодня у вас, мистер Холмс. Но русские на первой встрече задали много вопросов Свами, а их группа, состоящая из пяти мужчин и шести женщин, не оставляла ощущения единого целого. Я уже говорил, что не был на их первой встрече, и знаю о ней только по рассказам. Свами почему-то не стал отвечать сразу, а перенёс встречу на следующий день. Причём пожелал говорить только с тремя вновь прибывшими из Петербурга. Остальные восемь жили в ожидании встречи уже несколько месяцев, но почему-то он не пожелал их видеть после первой встречи. Более того, он предупредил, что разговор будет без женщин и в присутствии хорошего переводчика. Таким образом, мне был дан знак, что моё присутствие на предстоящей беседе желательно, поскольку кроме меня других переводчиков с русского в ашраме не было.

— А почему, Гриша, Саи Баба назвал вас Кришной? — спросил Холмс.

— Это у него такая «игра», — улыбнувшись, ответил Гриша, — он каждый раз в присутствии новых гостей меня так называет.

— А вы как считаете, Саи Баба действительно творит из ничего те вещи, которые я видел своими глазами?

— Да, и он говорит, что так может делать каждый. Но, мне кажется, он понимает, что каждый не может. Вот это кольцо, — Гриша показал на правой руке золотое кольцо с крупным бриллиантом, — он подарил мне и я верю, что он его сотворил, хотя внешне всё это неотличимо от фокусничества. Один из русских объяснял это с позиций представления о вселенной, как процессе триединства материи, информации и меры.

— Расскажите об этом подробнее, Гриша. Мне кажется, что практика «творения» Саи Бабы имеет прямое отношение к разгадке «пикников».

— Я попробую, мистер Холмс, рассказать о том, что услышал от русских, хотя честно признаюсь это не просто пересказать даже по-русски, не говоря уж об английском. Русские считают Саи Бабу эгрегориальным лидером какого-то древнего индийского эгрегора, который на протяжении многих тысячелетий обеспечивал устойчивость толпо-«элитаризма» этой древней страны. Они полагают, что Свами владеет древними методами матричного управления, суть которых в формировании необходимых для управления процессами образов и придания им упорядоченности на всех взаимовложенных уровнях организации вселенной: от первочастиц вакуума до атомов и молекул. Если есть образы (информация) и им придана соответствующая мера (упорядоченность), то в зависимости от того, насколько эта образность соответствует упорядоченности — объективной мере — матрице Божьего предопределения, процесс может реализоваться. Они приехали посмотреть, во что могут выродиться за многие тысячелетия методы матричного управления, если понятийный аппарат не развивается, а всё происходит на уровне образов. Ведь понятия — это система, состоящая из образов и соответствующей им лексики. Вы, мистер Холмс, обратили внимание на бедность лексики Свами?