Михаэль Дорфман - Слишком левый, слишком правый, слишком мертвый идиш

Третья стигма уже не связана с маргинальными группами, а с состоянием самого идиша. «Принято считать, – пишет Довид Кац, – что идиш «слишком мертвый» и интерес к идишистской культуре чем–то сродни извращенной культурной некрофилии».

«Агонию ощущают и те, кто продолжает говорить на идише, и те, кто с любовью оплакивает мученическую смерть (идиша), – пишет Джанет Хадда в лондонском журнале «American Jewish Quarterly, (Summ 1998), – И мы ведем себя как плакальщики и на практике, и в теории».

«Слишком левый, слишком правый, слишком мертвый – пишет Довид Кац, из книги которого мы позаимствовали некоторые наши примеры и доводы, – три клейма, три стигмы видят в идише и во всех, кто им занимается. Три стигмы мешают нормальному развитию и обучению идишу». Кац верит в возрождение идиша лишь через рост религиозного хасидского еврейства. Он считает обреченным светское еврейство, составляющее сегодня подавляющее большинство еврейского народа. К мнению Довида Каца стоит прислушаться. Он очень авторитетный, хотя и спорный ученый.

Однако, вряд ли его построения во всем верны. Демографические модели, предсказывающие такое развитие, вовсе не однозначны. Кац не замечает, что обозначенные им стигмы на самом деле легко превращаются в сильные стороны, способствующие если не ренессансу, то сохранению идишистской культуры.

Оттенок экстремизма придает идишу элитный респект, а это способно привлечь как раз лучших, как в правых, так и в левых кругах. Радикальная левизна привлекает людей молодых, творческих, активных и ищущих. Они уже не помнят «позорной, затхлой местечковости», связанной с идишем в старших поколениях. В университетах, в музыке, в изобразительном искусстве сформировалась сильная престижная группа, считающая идиш «крутым» и модным. В репортаже о Центре еврейской книги на идише в Амхерсте http://www.dona–dona.ru/content32.htmего руководитель Аарон Лански говорил:

«У нас летом работают добровольцы. Молодые ребята, студенты приходят, помогают разбирать и каталогизировать книги. Помогают нам во всем. Как–то раз я спросил одну молодую и стильную девочку: «Что ты находишь в этих старых и пыльных книгах на почти непонятном тебе языке?»

«Вы не понимаете, Аарон, – отвечала девушка, – Идиш сегодня – это hit! Это прикольно! Это круто!»

Не стоит бояться, что многие из них действительно весьма радикальны, что прописные еврейские истины мало, о чем им говорят. Ничего страшного, что здесь солидаризуются с радикальными постмодернистскими идеями вроде нео–троцкизма, квир–теории гомосексуализма или иудо–буддизма.

Не стоит отталкивать их лишь потому, что многие здесь не знают и не учат идиша, а лишь рассуждают о его красоте. Такие любители идиша делают полезное дело. Ведь еврейские ценности неоднократно передавались через перевод. Любование идишем порождает интенсивную творческую работу, попытки передать свои ценности и саму душу народа через перевод. Очевидно, назревает мощное культурное движение, развитие которого пока трудно предсказать.

Заметим, что в русско–еврейском сообществе идишизм как раз пользуется популярностью в правых, и особенно, в радикально–правых кругах. Здесь царит ощущение элитности идишистской культуры. В национально–религиозных и поселенческих кругах в Израиле тоже начинают осознавать, что уставшее от проблем контролируемых палестинских территорий общество не желает считать их авангардом и элитой нации. Разочарование правых кругов способствовало интенсивным поискам новых путей, лозунгов и идей. После эвакуации израильской армии и поселенцев из сектора Газы, в этих кругах пошли в ход лозунги вроде «Евреи против израильтян», и даже виденное недавно в Хевроне «Смерть израильтян – радость для евреев». Можно думать, что и в этих кругах, состоящих преимущественно из ашкеназских евреев, язык и культура их дедов способны заполнить культурный вакуум, вызванный «изменой» светского демократического сионистского государства их идеалам.

В ортодоксальных еврейских кругах наблюдается интересная картина идишизации. Идишем пронизан своеобразный диалект студентов религиозных учебных заведений (в Северной Америке он даже приобрел название фрумспик от фрум – набожный на идиш и английского speak – речь). Среди прозелитов, так называемых «вернувшихся к ответу», идиш рассматривают как принадлежность к избранным, к тем, кто знает еврейство не только из книг, как приобщение к «истинному еврейству».

Три кита, на которых сегодня стоит мир общественной еврейской активности, стремительно теряют свою устойчивость. Антисемитизм все меньше и меньше пугает молодое поколение, выросшее в западном плюралистическом обществе. После Второй мировой войны антисемитизм повсеместно отодвигается на задворки общества, а попытки найти новых врагов–антисемитов. Попытки еврейского истеблишмента расширить определение антисемитизма вызывают мало энтузиазма у молодых евреев. Холокост стал чем–то повседневным, вошел в качестве предмета школьные программы и хрестоматии, что, как известно, способно убить привлекательность любого дела. Поддержка Израиля, бывшая в прошлом поколении наиболее сильным объединительным фактором у большинства еврейского народа, теперь грозит расколоть евреев. Зато в современном многокультурном мире стигмы и слабость идишистской культуры делают ее привлекательным для молодого поколения.