Илья Земцов - Частная жизнь советской элиты

Часто встречаются в клубах делающие карьеру честолюбивые балерины, мечтающие о большой сцене певицы и просто женщины, единственное достоинство которых — молодость и красота. Их путь к успеху лежит через эти "дома". Каждая из них — "образцовая" советская девушка: ее образ — выхоленное создание, иногда совсем юное, иногда немного постарше, с выставленной напоказ грудью, томной улыбкой, рассеянным взглядом и полуоткрытым ртом… Она в постоянном напряжении. От этого целиком зависит ее судьба. Она стремится к карьере или к деньгам, или к спокойному благополучию — короче, ко всему тому, что завсегдатаи этих клубов могут ей предложить. Так что вся суть очарования — это торговля телом, через которую открывается путь к успеху: поначалу — робкие выступления здесь же, в клубе — сольное пение или художественное чтение, далее — уединение на дачах за глухими заборами: партократ отдыхает от трудов праведных, а к "образцовой" девушке приходит признание, награда, слава {71} .

Ответственный советский работник обладает широкими возможностями строить и определять свое свободное время. Если ему наскучили служебные апартаменты, ему дано уединиться в охотничьем срубе в горах или замкнуться на уединенной правительственной даче на каком-нибудь лазурном берегу. Он может направить свои стопы в изысканный санаторий или отдохнуть в лесном угодье. И все же быт влиятельного бюрократа заранее предопределен и трафаретен — в нем не больше вариантов и неожиданностей, чем в менуэте. Выбор удовольствий ограничен возрастом, возможностями наслаждения — необходимостью сохранять свои слабости в тайне. Круг интересов узок: скупка антикварных ценностей, собирание абстрактной живописи, коллекционирование роскошных автомобилей.

Укладу жизни ответственных советских чиновников свойственны определенные общие черты: нет прочных привязанностей — кругом только начальники и подчиненные, однообразность работы, душевная усталость. Из-за однородности советского стиля жизни и убогости воображения время течет по унылому руслу, не обещая сюрпризов. И все томятся в безделье, оставляя свои роскошные кабинеты. Они успели все познать и многим удовлетвориться. Им никогда не приходится поражаться неожиданному проявлению внимания к себе — они привыкли к нему. Никогда не доводится испытывать волнения из-за недостатка средств, не свойственно переживать горечь непризнания: лживые комплименты и дежурные восторги — их неизменные спутники. Они находятся лишь под влиянием динамики честолюбия. А поэтому они постоянно ищут подтверждений своей значительности, важности. Во всем — ив накопительстве прежде всего — стараются захватить больше, чем то, что возможно было потратить вчера; а пресытившись, получают удовольствие в тирании, унижают, измываются без всякой необходимости над каждым, кто соприкасается с ними. Претендуя на незаурядность и необыкновенность, неизменно остаются гораздо в большей мере, чем полагают сами, автоматами, действующими, думающими, передвигающимися, руководимыми по заранее и не ими заданным стереотипам и программам.

А раз так — то надо скрыть внутреннюю опустошенность пышными декорациями. И начинают, как правило, с жилища, которое является примером не только нарочитого хвастовства, но свидетельством того, как коммунистический класс воспринимает себя и трактует свою значительность.

Большой дом (изолированная квартира) — видный человек. Маленький дом (коммунальная квартира) — незначительный человек. Никак не бывает в СССР, чтобы человек, не связанный с коммунистическим классом или не обслуживающий его, жил в таком доме, как ответственный чиновник. Облик и размер квартиры всегда находятся в связи с характером отношений советского гражданина с властью. Квартира — прекрасное средство давления на человека: ее как правило нельзя купить, а можно получить лишь как благодеяние из рук государства. И каждый счастливый шаг в карьере начинается с переезда в новую, более просторную и удобную квартиру. Отношение партократов к самим себе, как к людям, призванным господствовать, подкрепляется не только пристрастием к домам, существенны автомашины, наряды, но жилище остается главным. Великим предпочтением пользуются собственные дачи и виллы за глухими каменными заборами, еще лучше — за колючей проволокой, со сторожем. Это внушает обывателю благоговейный трепет.