Виталий Коротич - Не бывает прошедшего времени

- Дурехи, - сказал серый человек, стоя над простертым у кельи монахом, - Он с голоду хлопнулся, он харчами со мной делился, а там одному мало. Дуры.

На запыленной мостовой перед кельями остались мы с Виктором и двое взрослых - старый монах без сознания и странный мужчина в башмаках на босу ногу. Монашеская бородка шевелилась под ветром, будто костерок.

- Что делать, ребятки? - устало обратился к нам мужчина, и мы вдруг углядели, до чего же он измучен, истощен, не менее простершегося перед нами старика. - Что делать будем, ребятки? Куда деваться?

- Бегите, дядя! - быстро начали советовать мы с Виктором, - Бегите, потому что богомолки эти бывают всякие. Некоторые с немцами приехали с запада, так они наших ненавидят, считают здешних предателями ихней Украины.

- То-то и оно, что ихней, - сказал нам мужчина очень серьезно. - Ихняя мне ни к чему, чихал я на нее. А за нашу я вот получил две пули в бедро от фашистов. И завяз тут поэтому. Они мне будут про Украину говорить, дуры! А вы, пацаны, чьи?

- Здешние мы, киевские, - только и выговорил Виктор, потому что о чем было рассказывать?

Две черные богомолки возвращались с двумя автоматчиками в черных мундирах. Мы издалека их увидели, потому что на сером, выцветшем фоне, поглотившем, кажется, все, интенсивный черный цвет был ярок, да и не прятались от нас черные люди, будто домой шли.

- А треплются, что сила господня, - устало кивнул нам серый человек. Он улыбался, он все время улыбался, но так, будто лицо ему свела та улыбка и не отпускает. - Бегите, ребятки! Хотел я дать вам бумажку со своим адресом и фамилией, но заберут у вас бумажку, а гады ж эти сейчас в поселке у нас, а там у меня двое сыновей, как вы...

Черные фигуры приблизились, и, удирая, мы не слышали позади нас ничего: ни голосов, ни выстрелов. Так это и запомнилось, а затем настали чернота и немота.

Чернота и немота.

ПАМЯТЬ.(До сих пор не верится, что удалось это пережить.)

"19 сентября 1941 года по приказу Ставки Верховного Главнокомандования 37-я армия оставила столицу Украины. Героическая оборона Киева продолжалась 71 день...

Уже 21 сентября 1941 года немецко-фашистское командование отдало приказ о сдаче населением всех излишков продовольствия. За неисполнение приказа оккупанты угрожали расстрелом...

Киевлян принуждали работать по 14-16 часов в сутки. Рабочим платили 200 - 300 рублей в месяц, за эту сумму практически нельзя было купить ничего: в 1942 году пуд муки в городе стоил 2 тысячи рублей, килограмм сала - 800 рублей. Уже в декабре 1941 года голова киевской городской управы писал гитлеровскому начальству: "Население города Киева на сегодняшний день, по распоряжению комиссариата получает по 200 граммов хлеба в неделю, кроме того, работающие лица получают от своих учреждений и предприятий еще по 600 граммов хлеба в неделю... Сейчас население города совершенно не получает таких продуктов, как жиры, мясо, сахар и другие, в городе участились случаи голодных отеков".

"История городов и сел Украинской ССР".

ПАМЯТЬ.(Я взял один из самых подробных справочников, изданных в США о событиях второй мировой войны, там все изложено в хронологическом порядке, все, по их мнению, самое главное.)

"20 сентября 1941 года.

Английский истребитель с авианосца сбил самолет "Кондор", преследовавший караван 00-74 в Атлантике.

Итальянские подводные лодки атаковали гибралтарскую гавань и потопили два корабля.

23 сентября 1941 года.

На пресс-конференции президент Рузвельт объявил, что Соединенные Штаты решают вопрос о вооружении торговых кораблей против возможных атак наци".

(Вот и все, они даже не заметили трагедии моего города.)

ПАМЯТЬ.(Из "Дневника" Александра Петровича Довженко. 9 апреля 1944.)

"Америка отказалась смотреть мой фильм "Битва за нашу Советскую Украину". Она, подлая, и перекупщица, и спекулянтка, не захотела даже взглянуть на ту кровь, которую покупает за свой свинский бекон в консервных банках".

Я приехал в Париж, между прочим, и в поисках документов второй мировой войны и всего, что связано с ней. Почему это у меня уже дважды спросили, зачем это мне нужно, а в архиве исторической библиотеки даже поинтересовались, долго ли в Киеве командовали оккупанты?

А на самом деле, долго ли? Не помню обо всем, не хочу обо всем помнить, но помнить обязан, слишком многие узлы завязывались тогда.

До чего же бывают четки воспоминания детства! С ними врастают в душу и мозг все беззащитности, преодоленные и не преодоленные до сих пор, все радости начала жизни, все беды, сколько чего было, столько и запомнилось. В памяти сохранился каждый детский смех, каким бы он ни был.