Русский Newsweek №37 (304), 6 - 12 сентября 2010 года

Причем каждое ведомство само себе формирует перечень засекреченной информации, указывает депутат Михаил Гришанков, и критерии у всех разные. Но в целом, говорит он, все подстраховываются и засекречивают побольше — чтобы не дергали. Пример: Минэкономразвития засекречивает показатели зерновых на той или иной территории. С обоснованием — сбор информации об экономическом положении страны способен нанести ущерб безопасности. В Минобороны долго секретили закупки продовольствия — для внутреннего пользования, — а такие же данные открыто шли в ООН и другие международные организации.

«Первый отдел в последний раз был у меня в райкоме комсомола, — шутит топ-менеджер одной из нефтяных компаний. — А теперь снова есть». Он рассказывает, что сведения о фактических запасах нефти, вводе и выводе скважин из эксплуатации, данные геологоразведки, в том числе проводимой за частный счет, — все это секретное, и в компании с этим могут работать только люди с допуском. Директор одного из исследовательских — не оборонных — государственных институтов говорит, что просто завален «кипами секретных бумаг, но в них почти не встречается что-то важное».

Не так давно этот институт пытался опубликовать данные по тратам ведомств на научно-изыскательские работы: есть уже общее знание, что эти деньги вроде как вторая зарплата для чиновников, то есть их просто воруют. Но оказалось, что две трети таких контрактов ведомств со сторонними подрядчиками — секретные. Заместитель ректора одного из ведущих технических вузов согласен с тем, что защита гостайны доведена до абсурда: «Половина пятикурсников должна получить допуск просто для того, чтобы защитить диплом». Специализация студентов, занимающихся геофизикой, ракетными двигателями или отказоустойчивостью, по российским законам означает почти автоматическое присвоение секретного допуска.

В СССР объемы засекреченной информации были невообразимыми, рассказывает Юрий Кобаладзе, например, засекречивали статьи об СССР, опубликованные в журнале The Economist. Теперь чиновник, знакомый с работой по защите гостайны, не видит никакой проблемы в том, что сегодня она тоже толкуется расширительно: воссоздали советскую систему — вот и нет утечек. Главное правило, продолжает он, — сохранение всех секретов внутри «круга сведений, содержащих гостайну». Слово «круг» в данном случае употребляется в прямом смысле: в несекретном документе не может быть ссылок на секретный, а секретные документы, таким образом, образуют замкнутый круг.

«Настоящий порядок — в Совбезе», — без иронии радуется за коллег сотрудник администрации президента: с приходом на пост секретаря Совета безопасности бывшего главы ФСБ Николая Патрушева там установили дисциплину. Аппарат Совбеза автоматически ставит гриф «секретно» на все входящие документы.

Автор: Никита Максимов

В России секретные данные не перестают быть секретными, даже если их ежедневно просматривают миллионы пользователей интернета

Осенью 2005 года на крыше редакции Newsweek появился семидесятиметровый логотип нашего журнала. Его рисовали ярко-белой краской – было важно, чтобы надпись смог cфотографировать американский спутник, пролетающий над Москвой каждое утро. В итоге кадр со спутника вышел на обложке журнала, но, как ни стыдно это признавать, над ним пришлось серьезно поработать в фотошопе. Причем задача была не улучшить его, а, наоборот, испортить как можно сильнее.

Друзья из Федерального агентства геодезии и картографии (сейчас – Росреестр) убеждали нас вообще не публиковать этот снимок. Они ссылались на некий приказ Минобороны, который мало того что засекречивает все спутниковые кадры с разрешением лучше 2 метров, так еще и сам является секретным документом. Разрешение в 2 метра – это когда на фотографии хорошо различимы машины. В редакцию же прислали снимок с разрешением 0,6 метра – на таких фото можно разглядеть отдельно стоящих пешеходов. А потом к нам зашел человек в штатском и посоветовал сделать кадр более размытым. А также вырезать из него железнодорожную ветку и канализационную станцию.

С тех пор чиновники не раз говорили, что запрет на использование (публикацию, покупку, продажу) космических снимков хорошего разрешения вот-вот будет снят. В 2006 году тогдашний министр обороны Сергей Иванов даже заявил, что работа с детальной съемкой наконец разрешена, но и это ничего не изменило – секретный приказ никто не отменил, а это значит, что никто его так и не увидел.