Когда в девять вечера приехали депутаты Гос. Думы, он услышал от Гучкова, что с сыном ему придётся расстаться, ибо «никто не решится доверить судьбу и воспитание будущего государя тем, кто довел страну до настоящего положения». На это Николай ответил, что расстаться с сыном не может и передаёт престол своему брату Михаилу Александровичу. Взяв привезённый для него текст отречения, он вышел и примерно через час вернулся с перепечатанным на машинке подписанным актом. Это была насмешка над правом, запрещающим такие немыслимые вещи, как отречение за несовершеннолетнего наследника. Но что поделать, коли царя отличала простота отношения к законам, к стране? О свершённом он оставил в дневнике несколько простых фраз: «Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я поговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!»
* * *
Поборники монархической идеи охотно повторяют, что были, однако, достойные сыны Родины, желавшие во главе верных войск доказать преданность императору. Указывают на командира 3-го конного корпуса, вызвавшегося повести своих гусар, драгун и казаков на Петроград. Генерал-лейтенант, узнав об отречении, отправил на имя царя телеграмму: «3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от Престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя».
То, что депешу генерал послал в обход своего начальства, это одно. Но заслуживает внимания и другое обстоятельство. Он собрал представителей эскадронов и казачьих сотен, заявил им, что не верит в добровольный отказ царя от трона, — и тогда зачитал посланную телеграмму. Хотя надо было бы, кажется, собрать и выслушать представителей прежде , чем телеграфировать: «3-й конный корпус не верит…»
Происшедшее напоминает случай с телеграммой, которую от имени Хана Нахичеванского отправил полковник Винекен. Не мешает сравнить и фамилии отправителей. Командира 3-го конного звали граф Фёдор Артурович Келлер.
Пишут, что его телеграмму передали Николаю лишь после того, как тот был арестован. Отсюда проистекает соблазн гипотез: а какой поворот событий имел бы место, получи царь депешу до ареста и решись дать Келлеру свободу действия… По воспоминаниям В.В.Шульгина, — он ссылается на мнение барона Врангеля — можно было с помощью «кавалерии, которая сохранилась», «не была разложена… навести порядок».
Дабы развить гипотезу, нужно для начала оспорить слова С.С.Ольденбурга о положении монарха в Пскове: «При той позиции, которой держались ген. Рузский и ген. Алексеев, возможность сопротивленияисключалась». (Выделено Ольденбургом).
Но предположим, что Рузского, Алексеева и генералов, которые им помогали, поразил приступ бездеятельности, охватило состояние безволия. Допустим также, что в Николая вселился дух Павла Первого, кричавшего заговорщикам, которые на него бросились: «Умру вашим императором!»
Короче говоря, Келлер получает повеление «навести порядок». Согласимся и с тем, что его кавалерия в самом деле «не была разложена». Гусары, драгуны, казаки 3-го конного корпуса двинулись на Петроград, готовые усмирять бунтующих и клинками и пулями.
Эта решимость представима лишь до момента, пока конникам не открылось, что им приказано привести русских в повиновение… фон Гольштейн-Готторпу. А как дадут думские деятели сигнал и застучат телеграфные аппараты — разнося гвоздящие фразы об историческом обмане?.. Типографии извергнут тысячи листовок: «Кавалеристы! Граф Келлер ведет вас убивать ваших русских братьев, чтобы на троне усидел немец под краденой русской фамилией!»
Сколько понадобилось бы времени, дабы разоблачение проникло в эскадроны, в казачьи сотни? Как отнеслись бы к нему русские офицеры? Неуж и они и подчинённые остались бы глухи? глухи настолько, что в анналы истории вошло бы: «3-й конный корпус не верит, будто Ты, Государь, — не Царь Русский Романов, а…»
Не дальновиднее ли Келлера оказался генерал Эверт, телеграфировавший царю: «Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникали в армию, дабы оберечь ее от несомненных волнений »? (Выделено мной — И.Г.). Допустим, сведения, о которых говорит Эверт, на конников не влияли. Неужели не повлияло бы и разоблачение?..
К слову сказать, через год Эверта, который после Февраля, будучи отрешённым от должности, поселится в Смоленске, солдаты всё-таки убьют. Убит будет и Келлер — на Украине петлюровцами.
Читать дальше