Газета Завтра Газета: Газета Завтра 882 (41 2010)

Актёр Джесси Айзенберг не только похож на Марка Цукерберга внешне, но и находит правильную интонацию в подаче образа — одного из самых противоречивых в современной реальности. По слухам, юный Цукерберг не выносит роскошь, предпочитает заявляться на переговоры в шлёпанцах и способен отказаться работать с самим Билом Гейтсом в угоду собственному капризу. Или отменить миллионные контракты из-за того, что к нему приезжает девушка — а это важнее всего.

Но при всей романтизации подобных легенд, ни для кого не секрет, что "практически все состояния капиталистических акул Запада были нажиты нечестным путём", как утверждали Ильф и Петров в "Золотом телёнке". Так и в фильме Финчера мы видим, что переступить через дружбу или иные обязательства — дело нехитрое, особенно если друг вхож в гарвардские клубы, куда простым смертным вроде тебя хода нет. Интрига действия заключается еще и в том, что каждый из героев "Социальной сети" считает себя полноправным создателем Facebook и в судебных разбирательствах излагает свою версию известных событий. Припоминая и давние тайные обиды, и нереализованные желания. Рваное повествование, построенное на постоянных флэшбэках, придает фильму динамику, обычно не свойственную "разговорному" кино.

В Америке за премьерный уикенд фильм собрал 23 млн. долларов. И это при том, что перед нами отнюдь не "история, леденящая кровь" в стиле картин "Бойцовский клуб" или "Семь". Не менее удивительно наблюдать за карьерой Дэвида Финчера, который после противоречивого, тяжеловесного "Бенджамена Баттона" создает камерное кино в стиле независимых студий. Столь социально многогранное и технически совершенное, что оставляет далеко позади многие киношлягеры современности. Лишённое эптонсинклеровских интонаций, но бесстрастное и по-своему беспощадное высказывание о том, что "нельзя завести 500 миллионов друзей, не нажив себе несколько врагов".

АЛИСА. "Ъ" ("CD-Maximum") 2010.

Группа "Алиса" на этот раз выпустила очень тревожный альбом. Одиннадцать новых песен Константина Кинчева ("Твёрдый знак", "Крен", "В путь", "Зона", "Страх", "Работа", "Дождь и я", "Звезда", "Главное", "Крик", "Фавор") — это одиннадцать сказов об извечной войне, что искони бушует в человеческом сердце, — каждый день, каждый миг. Всегда. Поэтому, песни эти — одновременно и воспоминания, и предчувствия.

Как художник, Кинчев от песни к песне, от альбома к альбому создает свою собственную систему координат. Подобно демиургу, творит вселенную "Алисы". Но в основу ложатся окружающие нас реалии — отринутые камни, дождавшиеся своего часа. Мир "Алисы" — только отчасти зазеркалье, в Кинчевской трактовке все остаются такими, как есть, разве что более причудливыми, чем привыкли видеть себя сами. С непривычки можно и потеряться в лабиринте парадоксов, но — слово за слово — выйдешь потом в чистое поле, даже если и придется поплутать по лесным дебрям. Образы живой природы, так характерные для Кинчева еще с его "языческого" периода, присутствуют и в новой работе "Алисы", но при этом "Ъ" — музыка для больших городов с многолюдными проспектами, ревущим метро и устремленными ввысь небоскребами — этими "вавилонскими башнями" дня сегодняшнего. Как и раньше, "улицы ждут начала беды".

"Ъ" эсхатологичен, каким был, к примеру, диск "Сейчас позднее, чем ты думаешь" 2003 года. Но тот альбом вышел бравурным, гимновым, патриотическим и жизнеутверждающим. Новый же опус Кинчева гораздо более мрачный, полный зловещих символов, инфернальных шорохов. В песнях нет прямых ассоциаций со Страшным судом, но в нотах присутствуют кристаллы страха. Страх красной лентой вьется сквозь черноту последних времен. Это чувство может как парализовать, обездвижить, так и, напротив, пробудить в человеке инстинкт самосохранения. Раз не убьет, то сделает сильнее. Но если сегодня сильнее один, а завтра — другой, то "правда всегда одна". И лучше рискнуть, чем заживо похоронить себя под предлогом "чтоб чего не вышло".

С юга на север тучей

Движется жёлтый дым,

Кто-то решил, что лучше

Жить с ним.

То ли иное племя,

То ли чужой расклад,

И не раскрутишь время

Назад.

Здесь слышатся гул сражений, лязг стали, стоны боли и крики победы, рокот грома и ропот толпы, убаюкивающий треск походных кострищ и пронзительный свист ветра. Звенящая тишина, предшествующая атаке. И одиночество воина, готового броситься в рукопашную. Эта война не имеет конца, она длится и длится сквозь времена, спиралью приближаясь к последнему пределу, за которым времени больше нет. А сами космические часы то мерно отсчитывают секунды, дни и века, а то вдруг рассыпаются в пыль, обесценивая, казалось бы, прожитые годы. Чувство страха или воля к победе — что одержит верх? И здесь вот как раз необходима твердость. Об этом поёт Кинчев.