А Ингер: Голдсмит-эссеист и английская журналистика XVIII века

Поразительно, что многочисленные анекдоты о причудах и странностях писателя заслонили в восприятии современников и некоторых последующих биографов истинную сущность мудрого сердцем и глубокого художника. Уже в самом начале своего творческого пути в рецензии на книгу "Од" Грея Голдсмит ясно выразил свое понимание цели творчества. "Мы не можем наблюдать, - писал он, - как становящийся известным Поэт ищет успеха лишь среди узкого круга ученых, не напомнив ему мысль, которую Исократ внушал обычно своим ученикам: изучай народ (курсив Голдсмита. - А. И.). Познание народа и снискало древним бессмертие" {СW I, 112.}.

Как ни тяжелы были для начинающего писателя эти годы, однако журнальные рецензии и очерки принесли ему и немалую пользу; они способствовали раCWирению его кругозора, помогли выработать свою манеру, свой писательский стиль, содействовали формированию его собственных суждений по самым различным проблемам литературы, да и не только литературы.

* * *

В период с 1759 по 1762 г. Голдсмит почти целиком посвящает себя жанру эссе (essay - "опыт") - одному из популярнейших в английской литературе XVIII в. Так назывались в ту эпоху сочинения самого разнообразного свойства: теоретические трактаты философов и моралистов - например, "Опыт о человеческом разуме" Локка; труды сугубо практического характера - например, "Опыт о проектах" Дефо, где предлагались вполне конкретные нововведения, которые должны были содействовать расцвету коммерции и просвещения; дидактические поэмы - например, "Опыт о человеке" Александра Попа, а журналисты Аддисон и Стиль, положившие начало английской нравоописательной периодике своими журналами "Болтун" ("The Taller", 1709-1711), "Зритель" ("The Spectator", 1711-1712) и др., называли так небольшие очерки (две-три страницы), в которых, по их мнению, как и в любом научном опыте, накапливались постепенно многоразличные наблюдения над человеческой природой. За этими последними название эссе и закрепилось как определение жанра короткого очерка, содержание и композиция которого никак не регламентированы. Живая бытовая сценка, рисующая нравы (они лучше удавались Стилю), и рассуждения нравственного характера (о молодости и старости, скупости и щедрости, любви и благодарности и т. п.), где мысли подтверждаются примерами из истории, литературы, аллегориями и даже сказками (к таким рассуждениям больше тяготел Аддисон), литературная рецензия и назидательная история - все это называлось тогда эссе. В нем автор непринужденно беседует с читателем, сочетая забавное с серьезным, стремясь развлечь его, наставить и просветить.

Такие эссе, - а каждый номер "Зрителя", например, состоял из одного очерка, к которому присовокуплялись всякого рода объявления, - снискали журналам Аддисона и Стиля огромную популярность. В XVIII в. они издавались отдельными книгами десятки раз и были переведены на многие языки; их плодотворный опыт не мог не принять во внимание писатель, подвизавшийся в этом жанре {Лазурский В. Сатирико-нравоучительные журналы Стиля и Аддисона, тт. I-II. Одесса, 1909, 1916.}. Голдсмит прекрасно знал эти журналы; известно, что позднее он собирался даже подготовить "Зрителя" для переиздания в Ирландии. Тематика многих очерков его "Гражданина мира", как морально-наставительных, так и бытовых (о нравах театрального Лондона, об азартных играх, дамских туалетах и лекарях-шарлатанах, о посещении усыпальницы выдающихся людей в Вестминстерском аббатстве и пр.), их жанровое разнообразие (бытовая сценка, сказка, аллегория, сновидение, пародия, жизнеописание и пр.) - все это свидетельствует о том, что Голдсмит многим обязан журналам Аддисона и Стиля. Более того, возможно, что сам замысел его цикла: показать Англию в восприятии человека иной культуры - был отчасти подсказан 50-м номером "Зрителя" (идея его, как известно, принадлежала Свифту), в котором рассказывалось, как четыре индейских вождя побывали в Лондоне и многому дивились, в частности поведению прихожан в соборе св. Павла (у Голдсмита аналогичная тема в XLV письме).

В 50-е годы XVIII в. в Англии наступил новый подъем журнальной периодики: в это время выходят такие примечательные издания, как журналы "Рассеянный" ("The Rambler", 1750-1752) и "Досужий" ("The Idler", 1758-1760) известного литературного критика и автора английского "Словаря" д-ра Сэмюэля Джонсона; "Свет" ("The World", 1753-1756), вокруг которого группировалось несколько авторов-аристократов - лорд Честерфилд, Хорейс Уолпол и др., и "Знаток" ("The Connoisseur", 17541756), издававшийся двумя молодыми воспитанниками Оксфорда, будущим комедиографом Джорджем Кольманом-старшим и Торнтоном. Каждый из этих журналов отличался и по характеру материала и по манере его подачи {См. Ингер А. Г. Из истории английской журналистики XVIII в. (50-е годы)."Ученые записки Читинского пединститута", вып. IX, общественные и гуманитарные науки. Чита, 1963, стр. 129-153.}. Очерки Джонсона по сути продолжали традицию Аддисона: в них преобладали серьезные морально-дидактические рассуждения. Журнал "Свет" придерживался противоположного направления - он обращался преимущественно к привилегированному читателю, откровенно стремясь развлечь и позабавить его отчетами о дуэлях, скандальных проиCWествиях и развлечениях, наставлял относительно садоводства и эпистолярного искусства, а если иногда и высмеивал довольно остро пороки светских модников, то читатели должны были понимать, что авторы принадлежат к их же кругу и радеют об их пользе. "Свет" имел в ту пору необычайный успех. "Знаток" был тоже юмористическим журналом, продолжавшим скорее традицию очерков Стиля, - его авторам более всего удавались комические зарисовки быта.