Г Ионкис: Уильям Сомерсет Моэм - Грани дарования

В 1897 г. был опубликован его первый роман "Лиза из Ламбета". В романе рассказывалось о мире лондонских трущоб, куда первым заглянул знавший жизнь дна изнутри Джордж Гиссинг, автор романов "Деклассированные" (1884) и "Преисподняя" (1889). Когда при больном туберкулезом Гиссинге заходила речь о восходящей литературной звезде, он неизменно задавал вопрос: "А доводилось ли ему голодать?" Моэм, лишенный оснований ответить на него утвердительно, казалось, не мог рассчитывать на успех. Тем не менее успех был, и критика сразу же причислила молодого автора к школе натурализма. Но это было верно лишь отчасти.

Натурализм, так же как и эстетизм, противостоящие друг другу художественные движения конца века, Моэма не очень влекли. Правда, Уайльд его восхищал, и поклонение "апостолу эстетизма" определило многое в личной жизни самого Моэма. Как художник он был свободен как от эстетского пренебрежения прозой жизни, так и от натуралистического смакования серости будней.

Моэм черпал из многих источников, будучи широко начитан в философии, начиная с Платона и кончая современными мыслителями - неогегельянцем Брэдли и платонистом Уайтхедом. Мировоззрение Моэма всегда отличалось эклектичностью. Оно сформировалось в пору широкого распространения новомодных идеалистических концепций - ницшеанства, бергсонианства. Моэм отнесся к ним, как и к фрейдизму, скептически, в то время как его "высоколобые" современники курили фимиам новым кумирам. Моэм же изначально больше доверял классикам - Платону и Аристотелю, Плотину и Спинозе. Правда, и он заплатил дань времени, поддавшись в юности пессимистическому учению Шопенгауэра, представлявшего человека ничтожной песчинкой в океане. В то же время молодого Моэма увлекли "научностью" своего эмпиризма доктрины позитивистов и прагматическая этика. "Основные начала" классика позитивизма Спенсера на какое-то время стали его настольной книгой. Интерес к позитивизму сблизил его со школой "нового реализма". Что касается художественных ориентиров, то маяками начинающего писателя были великие французские реалисты XIX в., а главным учителем Мопассан.

"Когда я начал работать над "Лизой из Ламбета", я старался писать ее так, как, по моему разумению, это должен был бы сделать Мопассан", - признавался он впоследствии. Впрочем, книга родилась не под воздействием литературных образов, а из живых впечатлений. Моэм постарался воспроизвести с максимальной точностью быт и нравы Ламбета, в зловещие закоулки которого решался заглянуть не каждый полицейский; пропуском и охранной грамотой Моэму служил черный чемоданчик акушера.

Появлению романа Моэма предшествовал громкий скандал, вызванный романом Т. Гарди "Джуд Незаметный" (1896). Негодующий пыл критиков, обвинявших Гарди в натурализме, был основательно поистрачен, и дебют Моэма прошел относительно спокойно. Более того, трагическая история девушки, рассказанная с суровой правдивостью, без тени сентиментальности, имела успех. И все же самая большая удача поджидала начинающего писателя на ином - театральном поприще.

Менее чем за десять лет Моэм стал известным драматургом. Его первые одноактные пьесы были отвергнуты. В 1902 г. одна из них- "Браки совершаются на небесах" - была поставлена в Берлине. В Англии до ее постановки дело так и не дошло, хотя Моэм опубликовал пьесу в небольшом журнальчике "Авантюра".

Начало большого успеха было положено комедией "Леди Фредерик" (1903), которую в 1907 г. поставил Корт-Тиэтр. В сезон 1908 г. в Лондоне шли четыре пьесы Моэма. Наряду с развлекательными комедиями Моэм создал в довоенные годы и острокритические пьесы: "Сливки общества", "Смит", "Земля обетованная", в которых подняты темы социального неравенства, лицемерия и продажности представителей высших эшелонов власти.

Моэм вспоминает, что реакция на его пьесы была неоднозначной: "Общедоступные газеты хвалили пьесы за остроумие, веселость и сценичность, но поругивали за цинизм; более серьезные критики были к ним беспощадны. Они называли их дешевыми, пошлыми, говорили мне, что я продал душу Мамоне. А интеллигенция, ранее числившая меня своим скромным, но уважаемым членом, не только от меня отвернулась, что было бы достаточно плохо, но низвергла меня в адскую бездну как нового Люцифера".

Накануне первой мировой войны его пьесы с успехом шли и в лондонских театрах, и за океаном.

Война, расколовшая надвое картину времени, изменила и течение жизни Моэма. Нет, фронтовые будни так ему и не открылись. В отличие от соотечественников молодых поэтов и прозаиков Р. Олдингтона, Р. Грейвза, 3. Сассуна - он не побывал на линии огня. Короткое время он находился в санитарном батальоне, а затем поступил на службу в британскую разведку. Выполняя ее задания, он год работал в Швейцарии, а затем был послан с секретной миссией в Россию. Поначалу Моэм воспринимал деятельность этого рода, подобно киплинговскому Киму, как участие в "большой игре", но впоследствии, рассказывая о ней (сб. "Эшенден, или Британский агент", 1928), он первым назовет шпионаж не только грязной, но и скучной работой и развеет ореол ложной романтики вокруг деятельности Интеллидженс сервис.