Габриэль Городецкий - Роковой самообман

«Англия не только выжила, но и усилилась по сравнению с тем, что было сразу после разгрома Франции. Германские планы вторжения в Великобританию сорвались, по крайней мере, на этот год… Таким образом, в "битве за Англию" Гитлер, подобно Наполеону 135 лет назад, потерпел неудачу, первую серьезную неудачу в этой войне, все последствия которой сейчас еще трудно определить… судя по имеющейся здесь информации».

Майский заходил еще дальше, предполагая, что в результате трудного и длительного процесса Англия может даже выйти победительницей {331} 331 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 15. Д. 157. Л. 67–68. Майский — НКИД, 3 нояб. 1940. См. также дискуссию по оценке стойкости Англии на с. 78–79. . В поезде на пути в Берлин Молотова догнала телеграмма Сталина, подтверждавшая инструкцию не затрагивать никаких вопросов относительно Британской империи {332} 332 АП РФ. Копия рукописных заметок Молотова, 9 нояб.; АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 338. Д. 2314. Л. 2. Сталин — Молотову, 11 нояб. 1940. . Позднее в Берлине Молотов намеренно распространял мнение Майского о том, что Черчилль, в отличие от французского правительства, пользуется поддержкой в стране и империи и поэтому его позиция «довольно крепка». Сталин не ожидал драматического изменения ситуации даже в случае, если греческие острова попадут в руки немцев {333} 333 АВП РФ. Ф. 084. Оп. 22. П. 132. Д. 5. Л. 18–25. Деканозов о встрече с Ризо-Ранхабе, греческим послом в Германии, 14 янв. 1941. . Кроме того, Майский, по-видимому, имевший некоторое представление о решении Галифакса пойти на обострение отношений, если конференция приведет к «соглашению… о совместном давлении на Турцию», обратился к Молотову во время его пребывания в Берлине с предостережением о последствиях военного решения {334} 334 CAB. 65/10. 288(40)3. 13 нояб. 1940; АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 325. Д. 2237. Л. 117–119. Майский — НКИД, 15 нояб. 1940. . Советские военные эксперты в Англии, однако, предупреждали Сталина, что Англия несет существенные потери от германских бомбежек и «промышленность и крупные финансисты стоят за компромиссный мир». Тем не менее они не ожидали окончательного кризиса весной — еще одна причина для русских подождать развития событий, прежде чем начинать переговоры {335} 335 Quai d'Orsay Archives. 834/Z/312/1. P. 29–31. Меморандум Неманова о встрече с Богомоловым, 4 дек. 1940. .

Усиление сопротивления Англии, уменьшавшее возможность компромиссного мира, присутствовало как постоянный фактор в изощренной дипломатии Сталина {336} 336 Gorodetsky G. Cripps' Mission to Moscow. P. 24–31; FO. 371. 24841. N5808/30/38, N5840/5/38. Телеграммы Криппса, 14 и 17 июня 1940; Бумаги Криппса. Письмо к дочери Диане, 18 сент. 1940. . Фактически Сталин, как заметил Криппс, старался вести «две игры… одну с помощью Молотова, другую с помощью Вышинского [заместителя наркома иностранных дел]!» {337} 337 Неопубликованная рукопись П.Ханака «Implications of the Soviet-German Pacts». В августе 1940 г. Молотов даже предлагал пакт о ненападении с Англией по образцу пакта Молотова — Риббентропа. Контрпредложения Криппса месяц спустя были отклонены не столько из-за ожиданий Сталина, что переговоры Молотова в Берлине «укрепят связи между СССР и нацистской Германией», сколько из-за угрозы, неминуемо возникавшей для Советского Союза при посягательствах немцев на Балканы {338} 338 Бумаги Криппса. Письмо к Натчболл-Хьюджсену, британскому послу в Анкаре, 23 окт. 1940. .

Таким образом, контроль над Проливами оставался краеугольным камнем советской стратегии. Следовало как воспрепятствовать вторжению немцев в бассейн Черного моря, так и помешать Турции стать английской пешкой, когда дело дойдет до конфликта. Чем ближе война подступала к Балканам, тем нерешительнее становилась турецкая внешняя политика. Стремясь избежать судьбы Польши и Румынии, турки строго придерживались нейтралитета, поддерживая баланс страха между главными силами. Германия, Советский Союз, Италия и Англия тщетно пытались заставить их определиться. Дымовая завеса сохранялась, пока ни одна из действующих сторон не получила превосходства на суше и на море в данном регионе. Обеспечение хрупкого равновесия требовало большого дипломатического искусства: улучшение позиций одной из сторон приводило к заигрыванию турок с другой.

С начала войны Турция стояла перед реальной опасностью возможного распространения пакта Молотова — Риббентропа на юг. После Венского решения, и особенно после объявления Италией войны Греции и ползучего проникновения немцев в Болгарию, турецкое правительство пыталось вбить клин между немцами и русскими, играя на угрозе, которую каждая из сторон представляла для Проливов. В то же время пакт с Англией откладывался, пока не созреет необходимость фактора сдерживания для упреждающего удара русских.