Михаил Зыгарь - Война и миф

— Дело не в песнях. Они все, в общем-то, паршивые. Я пошел сюда работать просто потому, что хорошо почувствовать себя самым центром мира. Не все время, а хотя бы недолго. Больше одного раза выигрывать, конечно, не нужно. У нас в этом году знаешь какая песня? Никаких шансов победить! Да и нормально, нечего жадничать.

Среди порхающих по пресс-центру журналистов важно расхаживала российская знаменитость Дима Билан. Он еще в прошлом году почувствовал себя центром мира. И журналисты из разных стран ему все еще подыгрывали: бегали за ним с камерами и брали бесконечные интервью.

Сразу после полуфинала пресс-центр стал полностью красно-белым — от турецких и грузинских флагов. Прямо около меня обнималась и танцевала грузинская делегация, и по ним было видно, что им этот выход в финал был особенно важен. К ним подбегали дружественные армянские, белорусские, турецкие и еще какие-то (без опознавательных флагов) журналисты и поздравляли. Я тоже подошел и признался, что мне действительно понравилось выступление грузинской певицы Софо — едва ли не единственное из всего шоу.

Присмотревшись к моему бейджу, журналистка из Грузии выпалила:

— А можно, мы запишем, как вы это говорите?

Я повторил эти слова в камеру.

— Вы это говорите, несмотря на то, что вы из России? — лучезарно улыбнулась она.

— Я не вижу противоречия, — опешил я.

— И мы тоже! Спасибо вам! — она махнула оператору, чтобы он выключал камеру.

— А вы правда думаете, что мне не могла понравиться грузинская певица только из-за того, что я из России?

— Нет-нет, простите. Мы совсем так не думаем. Ну, просто нашим зрителям очень важно услышать, что вы из России. Понимаете, да?

В стороне пожилой эстонский журналист брал интервью у юной белорусской болельщицы. (Эстонская певица в финал не попала, а белорусский протеже Филиппа Киркорова по имени Колдун попал.)

— Что ж такое, почему мы опять пролетаем? Ну-ка, делитесь секретом успеха! — сердился русскоязычный эстонец (Эстония, к слову, выиграла «Евровидение» четыре года назад).

— Не переживайте, будет и на вашей улице праздник! Вот мы сейчас выиграем, и тогда приезжайте к нам в Минск. А потом вы тоже выиграете, и мы, белорусские журналисты, приедем освещать «Евровидение» к вам…

— В Таллинн, — подсказал он.

Белоруска, кажется, вздрогнула.

Потом было after-party в «Евроклубе» — самом модном месте Хельсинки. Пришли, естественно, только те исполнители, которые пролетели. Рок-группа тинейджеров из Андорры моментально напилась.

— А знаешь, почему мы не выиграли? А я объясню. Потому что мне карту с собой носить приходится все время. У меня все время спрашивают: откуда ты? И тут я достаю карту и говорю: вот из этой точки. Ну и что же, я хуже вас всех, да? Да, я из точки! И поэтому я хуже? Кстати, откуда ты? — юный андоррец донимал расспросами неизвестно откуда взявшегося солиста российской группы «Руки вверх». Тот ничего не понял, но ответил по-русски:

— А я, брат, болел за Нигерию. Так вот. Но она не приехала. Обидно.

К дню финала финские болельщики мобилизовались. Весь город накрыли белые флаги с голубым крестом. Особенно людно было в парке Эспланади — там все страны-участницы «Евровидения» установили свои палатки, в которых всячески рекламировали себя. Кто-то раздавал флажки, кто-то — конфеты, кто-то — открытки. Украинскую палатку брали едва не штурмом.

— Ду ю хэв диск оф Верка Сердьючка? Ай вонт э диск! Ю маст хэв э диск!

Две добродушные украинки в палатке не могли успокоить страждущую публику.

— Да нету, милые. Давно продали! Ноу! Ноу Верка Сердючка! Кончилась она! — отвечали они просто, но не без гордости в голосе.

Российской палатки среди прочих мне обнаружить так и не удалось.

Около Hartwal Aarena, где проходило «Евровидение», работал тотализатор. Тысячи зрителей в течение нескольких дней ходили на многочисленные репетиции, отсматривали все выступления, чтобы угадать победителя. Сидевшая рядом со мной на генеральной репетиции финального шоу финка все два часа ставила крестики и минусы на своем листе со списком участников и в конце шоу у меня на глазах заполнила карточку тотализатора. Она совершенно искренне полагала, что ее родная Финляндия займет первое место, на втором будут братья-шведы, а третье место получит родственная финноугорская Венгрия. (Впоследствии оказалось, что ее соотечественники во время голосования распорядились иначе: Швеция по количеству финских голосов заняла третье место, Венгрия — второе, а первое — Сербия.)