Михаил Зыгарь - Война и миф

Правда, мне попасть в Андижан все-таки удалось.

— Сейчас мы будем проезжать через перевал, но на блокпосту ты говори, что турист и едешь в Коканд, — инструктировал меня таксист. — Это древний город, они обязаны пропускать. Говори, что на экскурсию. А там уже, около Андижана, я как-нибудь проберусь сельскими тропами.

Дорога в Андижан просто сказочная. Сначала белые вершины гор, потом залитые солнцем хлопковые поля и сочная зелень деревьев, почти на каждом телеграфном столбе аисты.

К городу мы подъезжаем проулками, долго петляя.

В Андижане мало людей. Половина города перекрыта — улицы, ведущие в старый город, перегорожены грузовиками. Повсюду люди с автоматами: и в камуфляже, и в штатском. Они держат стволы так, как будто целятся по ногам, а когда подходишь к ним ближе чем на 50 метров, вскидывают оружие и смотрят на тебя через мушку.

В центр, в старый город, большинство таксистов ехать отказываются.

— Вот вчера один таксист взял подвезти беременную женщину, — жалуется мне шофер, — повез ее как можно быстрее, через старый город. Военные обоих расстреляли — и ее, и его.

Такси доезжает только до вокзала, а дальше стоят автоматчики. Идем пешком. Где-то в километре от главной площади я вновь замечаю такси.

— Вам на площадь? Я все равно туда еду, подвезу.

Проезжаем недолго. Впереди появляются человек шесть, которые на белом полотнище несут тело.

— Прости, брат, — извиняется таксист, — высажу тебя. Я тут сейчас трупы вожу. Так что мне надо его погрузить.

Мы выходим из машины, и тело пытаются втащить на заднее сиденье.

Такси в Андижане очень маленькие — это автомобили TICO, производимые на здешнем заводе «Уз-Дэу», по размерам — не больше «Оки». Тело полностью на заднее сиденье не помещается, и шофер открывает заднюю дверь. Труп затаскивают через нее. Но ноги, завернутые в белую материю, все равно остаются торчать.

Мы идем дальше на площадь.

— Вы из Москвы? Идите туда, посмотрите. Ваша программа «Время» говорит, что убитых всего девять человек. Да их же там были тысячи! — говорят мне идущие навстречу прохожие.

На площади сначала я вижу обгорелый кинотеатр. Его подожгли в пятницу, он горел целый день, и только ночной ливень его погасил. От кинотеатра начинается газон, он тянется вдоль здания областного хокимията (администрации), напротив — памятник средневековому правителю Узбекистана Бабуру. Там и разложены трупы. Сейчас их не больше 50. В основном молодые парни. Тела лежат в ряд и до плеч накрыты тряпками. У многих лица в крови. Один из них как будто все еще пытается закрыться рукой от выстрела. Еще у одного почему-то связаны руки.

— Это только те, кого не опознали, а так почти что всех уже забрали. А вообще, вы знаете, утром сюда приезжали грузовики, пять или шесть, они забрали тела всех женщин и детей. Их были сотни. Их отвезли вон туда, за город, там, где холмы. И там сбросили в одну общую яму. Прямо как мусор! — кричат в толпе.

— А кто это сделал? — спрашиваю я.

— А кто все это сделал? Власть!!!

В это время около памятника Бабуру, метрах в двадцати от трупов, продолжается митинг. Выступает русскоязычный пенсионер.

— После того, что здесь шло, после того, как пролито столько крови, Каримов больше не имеет морального права оставаться президентом!

Не все в толпе понимают по-русски, но последнюю фразу все поддерживают.

Я отхожу от трупов. Они хотя и лежат в тени, из-за жары уже начинают издавать ощутимый запах. К тому же вокруг них продолжают толпиться люди, пытающиеся кого-то опознать.

Один из митингующих отправляется вслед за мной и начинает рассказывать историю произошедшего.

— Вот по телевидению говорят, что боевики прикрывались женщинами и детьми. Это неправда! Они вообще не брали в заложники женщин и детей. Это же были их собственные семьи, этих осужденных, их сторонников. Мы были вчера на площади. Тут женщины сели в круг, а мужчины вокруг них, прикрывая их собой. Но потом вечером приехали бэтээры и стали стрелять во всех без разбора: и в женщин, и в детей, и в стариков.

— И сколько же погибло? — спрашиваю я.

— Тысяча, а то и две.

— Да нет, поменьше. Наверное, около пятисот, — вступает в разговор еще один мужчина.

— Да нет, ты сам подумай! — возражает первый. — Здесь только, на площади, было тел около семисот, еще несколько сотен на улице Чулпан. Ведь в пятницу вечером военные из мегафона пообещали, что дадут людям уйти с площади и не будут их трогать. И тогда часть толпы одной колонной отправилась на улицу Чулпан. С собой же они взяли и заложников. Но там их ждала засада, их всех положили.