Край Света, в котором существует Человек, обозначен лесом: “Займище окаймлял по суходолу, по материковому краю сивый от тумана лес, невесть где кончавшийся, за которым, признаться, Касьян ни разу не был: значилась там другая земля, иная округа со своими жителями и со своим начальством, ездить туда было не принято, незачем, да и не с руки. Так что весь мир, вся Касьянова вселенная, где он обитал и никогда не испытывал скуки, почитай, описывалась горизонтом с полдюжиной деревень в этом круге”.
Таким образом, Человек и место, где он обитает, носят исключительный, единственный характер — они одни в своем роде, и значит, “объяснения”, исчерпывающие эти два “предмета”, мы отыщем на страницах повести, в круге описываемых ею событий. Отметим только, что образ Касьяна на лугах укрупняется до значения первочеловека во Вселенной, и в продолжение его характеристики обратимся еще к одному отрывку повести, в котором Касьян идет с покоса к роднику попить воды: “Разгорнув лопушье и припав на четвереньки, Касьян то принимался хватать обжигающую струйку, упруго хлеставшую из травяной дудочки, из обрезка борщевня, то подставлял под нее шершавое, в рыжеватой поросли лицо и даже пытался подсунуть под дудку макушку, а утолив жажду, пригоршнями наплескал себе на спину и, замерев, невольно перестав дышать, перемогая остуду, остро прорезавшую тело между сдвинутых вместе лопаток, мученически стонал, гудел всем напряженным нутром, стоя, как зверь, на четвереньках у подножия горушки. И было потом радостно и обновленно сидеть нагишом на теплом бугре, неспешно ладить самокрутку и так же неспешно поглядывать по сторонам”.
Человек естествен в своем бытии, он напоминает большого чистого зверя в окружении органичной среды. Вспомним еще эпизод в ночном, когда Касьян “ложился ничком головой к реке и постепенно отходил душой” от созерцания природы, вслушивался в шорохи и шепоты зверушек, в плескание рыбы в реке. Человек определен художником как парное природе доброе животное, от которого никто и ничто не ожидает вреда. Однако речь здесь идет лишь об одной из сторон Человека с его первобытным плотским происхождением, а когда Касьян жалеет мерина Кречета — “Кабы все только с пользой, дак много на этом свете найдется бесполезного... ...Не одной пользой живет человек”, — то как бы расширяется в существо одушевленное. Понимание, что не все живет по правилу плоти, не все ради пользы, выводит Касьяна из бездумного звероподобного состояния в мир немногословной отзывчивости и к утончению внутреннего чувствования, возвышает его до существа со сложной душевной организацией. В повести “Усвятские шлемоносцы” он раскрыт как тип высшего рода и способен к тончайшим душевным переживаниям.
С первой страницы повести Касьян занят деревенской работой. По преданию, Господь создал мир труждаясь. Труд для Человека в Свете не только способ доставить средства к существованию (вспомним библейское: “в поте лица своего...”), не только путь познания Света и не только способ регуляции природы и организации людей в сообщество, но глубинная опора жизни в Свете и необходимый компонент той полноты бытия, о котором еще скажем. Труд радует Касьяна.
На покосе появляются жена Касьяна Натаха с двумя их детьми. Она ждет третьего сына, зная Касьянов “завод”. На Руси имелось представление, будто один сын — не сын, два сына — полсына и только третий сын — вот сын! Предполагалась некая полнота человеческого существования в семье, родители были чадолюбивы и рожали много. Какова сцена встречи Касьяна с младшим сынишкой! “Касьян... цапнул пятерней за рубашонку, подкинул враз оторопело примолкшего парнишку, по-лягушачьи растопырившего кривулистые ножки, и, поймав на лету, сунулся колючим подбородком в мягкий живот. От этого прикосновения к сынишке уже в который раз за сегодняшнее утро все в нем вскипело буйной и пьяной радостью, и он, вжимаясь щекой в сдобное пахучее тельце, утратил дар речи и лишь утробно стонал, всей грудью выдыхал нечто лесное, медвежье: “мвав, мвав!”, как тогда под струями родникового ключа”.
Касьян жалеет жену, строжится на ее отступления от материнского “регламента”, побранил за своенравие, что пришла на покос, “а у самого меж тем при виде ее полыхнуло по душе теплом и мужицкой гордостью: пришла-таки!”
Отношения Человека в семье основаны на любви — Касьян любит жену и детей и испытывает ответную любовь.
Далее Человек с семьей органично входит в артель — писатель соблюдает иерархию “вхождений по возрастающей”. Вот на покос на помощь мужикам идут их жены с детьми. Вместе с семьей и артелью Касьян входит в сельский мир, в колхозное сообщество со своей иерархией.
Читать дальше
