Алексей Меняйлов - Сталин - посвящение волхва

— фронтовиков видал немало, сотни, но никто из них, ув ы , волхвом-«пятёркой» не стал. Впрочем, из числа в ы живших фронтовиков я и «тройки»-то не встречал.

По жизни встретить можно немало прошедших реанимации от бандитского ножа или пули — но и из этого контингента ни один из мною встреченн ы х мудростью не владеет.

На грани смерти, чтоб ы пройти «пятёрку», надо находиться дольше.

Однако овладевшие есть. Какие условия тому способствовали?

Ближе всего собственн ы й оп ы т. От страха смерти я освободился ценой пары сотен сердечных приступов. Очень помог один врач. Больничная палата, ночь, меня колотит, привели дежурного врача. Эдакого правоверного госхристианина. Он проповедовать начал, возможно, готовил к смерти. А я ему в ы сказал некое сомнение о христианстве, в частности, о его православии. Тогда он с чисто инквизиторской наглостью развалился напротив меня на стуле, и стал надо мной издеваться. Среди прочего стал изуверски опис ы вать, как я умру: дескать, во время одного из приступов сердце остановится, удушие, мучительная агония — и алее. Если не в этот приступ, то в какой-нибудь следующий непременно. Вот такой «добрый доктор».

Но он мне помог — хотя вряд ли хотел.

После этого сеанса «небесной любви» я во время приступов перестал болеть , а стал умирать. В смысле, прислушиваясь к прерывающимся ударам сердца, ждать последнего. Как опрокинусь, сразу картинка возникала: вот-вот сердце остановится. Страшно б ы ло.

А потом бояться надоело.

Приелось.

Количество перешло в качество.

На это освобождение ушло уж никак не меньше двух, а то и трёх лет.

Не всякий способн ы й преклониться перед Сталин ы м освободился от страха смерти, но всякий, кто действительно освободился, а не понтит, Сталина понимает.

Из известн ы х мне понимающих освобождался кто как.

Одних неделями п ы тали бандиты с перспективой закопать в лесу. Другой на охоте на медведя оказался временно парализован и, лёжа один в лесу, не мог по несколько суток двинуться (условия для прощания с жизнью, согласитесь, вполне подходящие). Третьи пускались в безумные авантюры по доб ы че какой-то трав ы в северн ы х морях на допотопных лодках, без оп ы та хождения по морю. Ещё кто-то терялся на Севере в тайге.

Пути разные, результат (освобождение от страха смерти) один. Но это не просто экстремалыцики. Встречал немало экстремалов, кто не понимает ни шиша. Да и я не экстремалыцик — от страха смерти освободился, валяясь с приступами, и поминая всяческими нехорошими словами «доброго доктора».

Один очень умный читатель, с ы н крупного разведчика, в ы сказал мнение, что я не прав, когда говорю, что я не экстремалыцик. Дескать, всё с точностью до наоборот. Уж если кто экстремалыцик, так это Меняйлов. Всякий раз, отправляясь на очередную обустроенную Сталин ы м аномальную зону, Меняйлов знает, что предстоит ломка, ведущая к смене мировоззрения. Ломка сильная, иной раз в ы ползает на четырёх костях. В ы сшая форма экстремального «туризма». А что там парашютисты или горнол ы жники, так и не понявшие

Сталина? Ломки нет, всего лишь адреналин и удовольствие. Образ жизни — всего лишь.

Пусть этот читатель прав. Но всё-таки я не экстремалыцик, во всяком случае, в прив ы чном см ы сле этого слова. Я просто работаю. А уж если для достижения результата требуется экстрим, так я бы его обошёл, если бы обходной путь б ы л. С детства меня отец, вулканолог и перворазрядник по альпинизму, учил: умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Но он б ы л вулканолог, а перв ы й разряд по альпинизму результат побочн ы й. Стал бы и мастером, но таких в ы соких вулканов в природе нет.

У Михаила Булгакова Иешуа говорит, что главный из человеческих пороков — это трусость Это не совсем верно. Главн ы х человеческих пороков — двенадцать. Соответственно, становление Личности можно рассмотреть не только как двенадцать подвигов Геракла, но и как этих двенадцати главных пороков преодоление.

И всемирную историю тоже можно рассмотреть, как череду двенадцати частн ы х побед, совершаемых участниками эстафет ы духа. Во времена Сталина б ы ла эпоха «пятёрки», трусость на «пятёрке» — главный порок, так что в каком-то смысле Иешуа прав. Отчасти. В каком-то смысле. Булгаковский Иешуа, а каком-то см ы сле, современник Сталина.