Александр Афанасьев - Белорусский узел

Ну… здравствуй, брат…

— Помнишь, сержанта… как его

— Гатило.

— О… Гатило. Как он, не видел его?

— Да ну… не видел.

Два человека — сидели друг рядом с другом, в стареньком Фольксвагене, на окраине небольшого белорусского городка, и пили пиво, прямо из горла, передавая друг другу полторашку. Один из них был милиционер.

Второй — террорист.

Оба они — выросли в одном и том же дворе. Оба — служили в армии, в одном и том же подразделении. Но теперь — один был сотрудником милиции. А второй террористом. И неонацистом…

— Тётя Лида как?

— Приехал бы…

— Я не могу…

Один из них — несмотря на то, что звание его было всего лишь капитанским — уже готовился создать семью, купить в ипотеку с государственной поддержкой двухкомнатную квартиру и купил этот старенький, но ходкий ещё Фольксваген Пассат. У второго — больше не было ничего, кроме формы, рюкзака, винтовки

И войны…

— Говорят, вы фашисты. Хайль Гитлер кричите…

— Больше слушай…

Второй отхлебнул пива

— По телеку показывали.

— Показывали, есть такое. А знаешь, кто это был?

…

— Русские.

— Русские?!

— Ага, русские. У нас есть русский бат, там русские. Мы Живе Беларусь кричим, украинцы — Слава Украине, а они — Зиг Хайль. Потому что нечего больше кричать.

…

— Нет никаких русских. Понимаешь?

— Как это — нет? — не поверил милиционер

— А так — нет. Есть множество народов, которые составляют Русню. Есть татары, удмурты, мари, чеченцы, дагестанцы, якуты. Говорят, что русских много, а на самом деле — во!

Террорист показал дулю

Милиционер не поверил. Даже своему старому другу, с которым ходил в один класс и с которым однажды — бросил из окна бомбочку (наполненный водой из школьного туалета презерватив) на пути движения завуча школы. Он был, как и большинство белорусов, потомком переселившихся в города крестьян и, как и все крестьяне крепко стоял на земле. Как это — нет русских, если он видит их каждый день?

— У них нет ни истории своей, ни песен, ничего нет. Вот почему они вместо того, чтобы своё говорить — говорят Зиг Хайль. У фашистов украли. У русских нет своей нации, потому они и кричат всякие Зиг Хайль. А у нас есть.

Милиционер покачал головой

— Возвращался бы ты. Авось, и обойдётся… не узнают.

— Не. Не обойдётся. Уже не обойдётся. Знаешь, о чем я думаю?

…

— Ни одна страна — не вырвалась из российского рабства без крови. Молдавия, Армения, Азербайджан, Грузия, Украина. Все пролили кровь. Если мы хотим на свободу — придётся и нам пролить кровь, брат. Империя просто так не отпустит…

Ночь. Тихая, полная теней белорусская ночь. Только белизна домов по обе стороны улицы — как кости скелета, да неяркий свет в салоне машины. Вспыхнул — и снова погас.

Огонёк сигареты. Тепло… в салоне тепло. Как в той песне — из Семнадцати мгновений весны. Только когда сам вляпаешься в это по самые помидоры — начинаешь понимать смысл простых слов. Долг. Честь. Родина.

Родина…

Много лет назад — он смотрел фильм «Семнадцать мгновений весны». Он и представить себе не мог, что это ему — придётся идти в тыл.

К фашистам.

— Сломался?

…

Подполковник молча ждёт ответа. Именно он — по результатам психологического тестирования и изучения анкет — выбрал несколько человек, которым была уготована особая судьба. Бойцы внутренних войск, перешедшие на сторону оппозиции, решившие быть с народом — кто будет это проверять? У всех у этих змагаров есть одна общая слабость — если кто-то говорит, что ненавидит режим и готов с ним бороться — они не будут проверять. Они не сомневаются, что это так и есть. Что не может быть по-другому.

И никто, кроме нескольких человек в КГБ РБ — не будут знать правду. Для всех остальных — они будут предателями. Их сослуживцы — при встрече в лучшем случае плюнут им в лицо. Его мать умерла, так и не узнав, что её сын — разведчик.

Самое слабое звено во всем в этом — люди. Чужие среди своих. Свои среди чужих. Возможно, подполковник ошибся…

А может — просто тяжело.

— Нет. Просто… мерзко.

— Что — мерзко?

— Предавать.

— Ты не предаёшь. Ты дал присягу.

— Предаю… предаю сам себя.

— Ты давай без этих рефлексий

Подполковник тут же понял, что перегнул палку

— Ты же понимаешь, что будет?

— Понимаю

— Сам все видел.

— Видел. Я одного не понимаю…

…

— Что им надо? Вот что им, б… надо.